– Подними, – вдруг жестко приказал ему Штубер.
– Это аккурат его сапоги, пусть обувается, – не понял его полицай.
– Я сказал: подними, – рванул гауптштурмфюрер кобуру. А когда полицай трусливо подхватил истоптанные сапоги сержанта, потребовал: – Дай ему в руки и извинись за то, что разул.
– Но разувал не я, – испуганно покачал головой полицай. – Аккурат не я, а Федорчук. Взводный наш может подтвердить, что Федорчук. Да и кто мог знать, что такая промашка выйдет?! Его ведь аккурат должны были расстрелять, так зачем ему, расстрелянному, сапоги?
– Мне наплевать на то, кто именно его разувал. Верни и извинись. Иначе сейчас же расстреляют тебя. Прямо здесь, и аккурат в сапогах.
Крамарчук, понимал, что Штубер разыгрывает один из своих спектаклей, о которых он был наслышан от Беркута и других партизан, поэтому не стал ждать извинений полицая, а вырвал сапоги из его рук и, прислонившись спиной к кузову стоявшего посреди двора грузовика, начал неспешно обуваться, предварительно выкручивая окончательно разбухшие от влаги портянки и растирая окоченевшие ноги.
– Может, тебе аккурат помочь, сержант? – неожиданно предложил полицай, совершенно растерявшись от того, как быстро «расстрельный партизан» вдруг превратился то ли в агента гестапо, то ли еще кого-то, за кого заступается сейчас даже какой-то высокий эсэсовский чин.
– Уйди, живодер, а то сейчас прикажу, чтобы свои сапоги снял, – процедил сквозь стучащие от холода зубы Крамарчук.
– Извини, аккурат, – пробормотал седовласый, отступаясь от него, и в этом извинении сержант и в самом деле уловил что-то от огрызков человечности.
– Так мне все же хотелось бы уточнить, – разминал пальцы рук гауптштурмфюрер Вилли фон Штубер, даже сквозь перчатки ощущая, что они озябли, – действительно ли самолет прислали специально для того, чтобы вырвать Беркута из нашего тыла?
– Специально. А ты что, не веришь, что за таким человеком, как капитан Беркут, могут прислать самолет? Значит, ты еще плохо знаешь гаупт… как тебя там.
– Гауптштурмфюрер, – вежливо уточнил Штубер. – По-вашему капитан. Можешь так и обращаться ко мне.
– Не исключено, что сам Сталин захочет поговорить с Беркутом. Самолет-то за ним прислали из Москвы. Вместе с орденом, новым мундиром и новым званием, – с нескрываемой гордостью проговорил Крамарчук, испытывая на надежность свои сапоги. – Раз десять по рации о нем запрашивали. Специально для этого десант выбросили вместе с радистом, – явно повело сержанта.