— “Вечером стоит, наконец, понять, чем занимается клан, ну а
пока…” — он вспомнил слова о том, что Инумаки в некоем долгу перед
другими кланами, и захотел понять — а что он может делать без
проклятой речи? В прошлом мире Мирак не только был одним из лучших
пользователей Туума, но и превосходным магом, а также мечником.
Даже если Хермеус забрал память, он отчётливо помнил, как оттачивал
приёмы ближнего боя, чтобы никогда не подвергаться слабости обычных
магов. — "Другое тело, другая нервная система — я точно не на том
же уровне, что раньше, так что надо озаботиться возвращением
навыков".
Но прежде чем начать переносить этот опыт в новое тело, ему
нужно было понять, на что способен Масакадо.
Тренировочная зона клана Инумаки скрывалась за старинными
деревянными воротами, которые приоткрывались только для тех, кто
принадлежал к этому священному месту. Здесь не было глухих
металлических стен и модернизированных тренажёров.
Все стены были выложены бамбуковыми панелями, потускневшими от
времени. Вдоль одной из стен стояли несколько деревянных палок —
старинных тренировочных пней, которые использовались для отработки
базовых ударов и движений. В углу стояли старые катаны, искусно
выточенные, изношенные от длительных тренировок, но всё равно
сохранившие свою остроту.
Однако люди занимались здесь не самостоятельно. У многих кланов
были собственные учителя, у тех же трёх великих, как Мирак успел
понять из краткой информации, было столько знаний о техниках и
такие мастера, что они могли не посещать академию вовсе.
— "Если кто-то из Великих кланов действительно перевёлся в школу
Масакадо, это выглядит ещё более странно," — пронеслось в мыслях.
Но его внимание вскоре привлекла фигура — единственный мастер их
клана. В их роду не было гениев проклятых техник, никто не славился
изощрённым контролем или изысканными приёмами. Только мастер боевых
искусств.
Перед ним двигалась девушка с белыми волосами, янтарными глазами
и в чёрной рубашке с перчатками такого же цвета. Её шаг был лёгок,
но твёрд, а голос — чётким и направляющим:
— Энергия идёт не только из пальцев — почувствуй её корень в
диафрагме. Оттуда она станет текучей, словно река, а не рваной, как
хлёст ветра. Если оружие дрожит в руке, значит, ты маялся хренью, а
не тренировался, как я требовала, — она ходила среди соклановцев,
раздавая советы и показывая правильные техники с таким грустным
лицом, словно её удручал общий уровень развития этих людей.