— Так вот как проявляет благодарность за теплый приют моя маленькая Линда? Очередным побегом? — ровным голосом спрашивает.
Глубоко затягиваясь, выпускает дым на волю. И мне кажется, он выдыхает не теплый дым, а холодный пар. Поворачивается ко мне, давая хорошо рассмотреть свое лицо, изуродованное огромным красным шрамом, рассекающим его пополам. Багровый рубец тянется от виска по диагонали к правой заостренной скуле, задевая глаз, отчего тот, некогда зеленый, помутнел, затянулся белой пеленой.
— Ну что ты стоишь на пороге как неродная? — без каких-либо эмоций продолжает свою лживую тираду. — Ближе подходи, — подзывает аномально длинными пальцами, напоминающими паучьи лапки, а тень от ночного напольного торшера падает на его впалые щеки, заостряя еще больше овал лица. — Освободить её! — сдержанно командует, а сам комкает тлеющую сигарету в своей костяной ладони.
Один из шестерок вытаскивает из кармана нож-бабочку. Разрезает изоленту на запястьях, следом небрежно сдирает липкий кусок с моих губ. Кожа начинает печь в этом месте. Растираю его пальцами.
— Оставьте нас одних. А ты ко мне ближе, — перебирает пальцами.
Делаю шаг вперед и останавливаюсь.
— Ближе, — сжимает руку так, что она хрустит. — Еще ближе.
Делаю еще пару шагов вперед.
— Ну что же ты, Линда, такая непослушная?
Останавливаюсь около него.
— Чем плохо быть моей маленькой вещью? Пора тебя воспитывать, как каждую в моей собственности шкуру, — делает размах своей костяной ладонью, ударяя меня по щеке, задевая левый край губы, из которой тотчас потекла кровь. А я, не удержавшись, падаю на пол, пытаюсь отползти подальше от него.
Он снимает с пояса ремень.
Примерно представляю, что меня ждет сейчас.
«Это не боль. Мне не больно. Мне не будет больно».
Через секунду ожидание встретилось с действительностью — хлёстким ударом ремнем по спине. Кожа стала пульсировать, я сжала зубы, чтобы не произнести ни единого звука и не доставить ему удовольствия. Свист за свистом обрушивались на меня, и на четвертый размах я сдалась и взвыла. Майка разорвалась в труху. И ремень уже ударил по голой спине.
— Не надо! Больше не надо!
— Не надо? А мне кажется, очень даже надо. — Удары прекращаются. — Это последнее предупреждение. Ещё раз такая выходка — отдам парням после отсидки. Привычки у некоторых старые, сидеть страшно будет, поняла? Твой долг вырос еще на пару лет.