Тем временем император продолжал двигаться вдоль строя. Время от времени останавливался, не глядя протягивал руку, в которую сопровождающие вкладывали очередную шкатулочку.
Чтобы отвлечься от дурных мыслей, я попыталась понять, что общего у одаряемых девушек, — и не смогла. Блондинка. Брюнетка. Еще одна блондинка, на этот раз пухленькая и в кудряшках, похожая на пирожное со взбитыми сливками. Русая с ледяным лицом, которое, кажется, никогда не смягчала улыбка. Рыжая.
Подарка удостоились десять девушек. Едва император удалился в соседний зал, нас всех снова загнали в гостиную, Вокруг счастливиц тут же начали собираться другие девушки, зал наполнился восхищенными вздохами и завистливыми шепотками.
В шкатулках оказались драгоценные броши. Закладывая мамины украшения, я научилась ориентироваться в стоимости драгоценностей — продав одну такую брошь, можно было бы оплатить год учебы в университете. Это если не говорить о том, что брошь была получена из рук императора. Конечно же, они тут же оказались на корсажах счастливиц. И совет распорядителя «не зазнаваться» был тут же забыт. Да и как тут не зазнаться, когда вокруг клубятся те, кому повезло меньше, отпуская комплименты с плохо скрываемой завистью.
Издалека полюбовавшись чужими украшениями и напомнив себе, что такой брошкой от графа не откупиться, я устроилась на софе в углу гостиной. Трудно было не заметить, что вокруг меня образовалось пустое пространство. Но не успела я всерьез почувствовать себя прокаженной, как рядом плюхнулась Делия.
— Уф, ноги просто отваливаются! — выпалила она. — Какая ты молодец! Я бы не решилась, вдруг император прогневается!
— Он и прогневался, — пропела кудрявая и в рюшечках, похожая на пирожное блондинка, стоявшая в добрых трех ярдах от нас. — Не просто же так титул вспомнил. — Она поправила приколотую к корсажу брошь.
Я хотела напомнить ей, что подслушивать нехорошо, но решила не ввязываться в глупую перепалку. Прогневался император или нет, я сделала то, что сделала, потому что сама так решила. Значит, и за последствия несу ответственность.
— Глупости, — заявила Делия, не слишком, впрочем, уверенно. — Вот когда мой батюшка гневается — только держись. А его величество не сердился, сразу видно.
— Это же император, а не захолустный дворянчик, — скривилась «пирожное». — Ему одного взгляда хватит, чтобы выразить недовольство, и уж можете мне поверить…