На моей работе обидки доктора никак не отразились, я занималась тем, что поручала мне Елена Владимировна – играла с детьми, ассистировала на перевязках, раскладывала препараты.
Чем бы я ни занималась, а из мыслей прогнать Леву не получалось. Прочно засел!
— Елена Владимировна, можно я уйду сегодня пораньше с работы? Минут на двадцать? — спросила старшую медсестру, к которой была приставлена весь день. Последние часа два я слонялась без дела, поэтому не видела причин оставаться на работе до конца смены.
В планах было избежать встречи с Бессоновым. Рядом с ним меня не отпускает ощущение, что я хожу по острию бритвы. От адреналина дух захватывает, в груди печет, но в то же время мне страшно и волнительно, словно, сделав неверный шаг, я могу вся изрезаться.
— С этими вопросами к Сергею Эдуардовичу, — мило улыбнувшись, Елена Владимировна вернулась к заполнению каких-то бумаг.
— Хорошо, — ничего хорошего нет, я просто хочу скорее забыть о своей просьбе. Неприятно было получить отказ, поэтому я просто выхожу из кабинета. Пойду выпью воду или чай. Хоть какое-то занятие.
К доктору мне идти отпрашиваться не хотелось. После сегодняшнего напряжения между нами я тоже старалась с ним не пересекаться. Замечательная атмосфера на работе. С возвращением Бессонова в моей жизни стал твориться какой-то ад: выпускной вечер испорчен, авария, поджог скутера, ссора с Ванькой, наказание и скрытое недовольство моего начальника.
Отпрашиваться к Сергею Эдуардовичу я бы не пошла, но этого и не понадобилось. Ванька после стольких дней молчания наконец-то прислал скупое сообщение.
«К шести подъеду, заберу тебя».
Будто знал, что я могу сбежать от Бессонова.
В пять минут седьмого я спускалась к стоянке, Ванька стоял и ждал. От него я прятаться и убегать не собиралась. Ванька был мне самым близким другом, я с девочками так не дружила, как с ним. Все эти дни очень переживала, мечтая скорее помириться.
Ванька себя винил за ту аварию. Он всегда меня страховал и прикрывал, не хотел, чтобы мне досталось от папы. В этот раз я действительно могла погибнуть. Я понимаю чувства Ваньки, понимаю, что он испугался. Не хочет он больше отвечать за такую дуру. Случись в тот день трагедия, ему с этим пришлось бы жить, смотреть в глаза моим родителям. Только поставив себя на место друга, я понимаю, что могла его жестко подставить. Но все это не отменяет моей обиды, я ведь писала, хотела извиниться, а он молчал...