С другой стороны, я вроде и так
собрался спасать человечество от власти нелюдей. Можно начать и с
малого. Тем более, что один я в Диких Землях вряд ли окажусь, а
если и окажусь, то помощь скорее понадобится мне. Но вообще о таких
вещах нужно предупреждать заранее.
Я хотел уже в грубой форме намекнуть
об этом Гурдияру, как тот, видимо, решил меня окончательно
добить.
– А теперь, давэр, приноси свою
клятву Омиша. – вернувшись к серьезному тону, заявил он. – И да
поможет нам Захаурун в этот нелегкий час!
Честно говоря, я изначально
рассчитывал, что до самой клятвы Омиша дело не дойдет, и хватит,
как обычно, одной лишь готовности ее произнести. Но караванщики –
люди деловые, и шуток на тему обрядов, похоже, не понимают. Еще и
ритуал какой-то сотворили на серьезных щах. Я даже опомниться не
успел, как меня записали в друзья всех кочевников.
Давэр. Почти деверь. Или дверь…
Интересно, уже поздно хлопать в
ладоши с криком «Да я же пошутил!» или сейчас самое время?
Я медленным взором окинул толпу, и
взгляды каждого из присутствующих были сосредоточены на мне.
Мужчины, женщины, дети… И ни одного старика. Любопытно куда они их
девают. Не удивлюсь если пускают на корм зверям. Или те сами
уходят, чтобы не стеснять молодых?
Черт, о чем я вообще думаю!
Я встретился глазами с Оллегом.
Мальчишка так и светился от счастья, будто стал свидетелем чего-то
невообразимо важного. О чем он потом будет годами рассказывать всем
и каждому в редкие визиты Каравана под Купол.
И не он один.
Странно, но я снова испытал то
чувство, будто в груди вспыхнула искра. Крохотная. Но теплая и
живучая, как пробивший асфальт одуванчик. Более того, она быстро
нашла себе союзницу, и они закружились в радостном танце, пусть не
способном растопить ледяные стены моего сердца, но зато пускающем
мириады разноцветных бликов. Таких же ярких, как они сами.
– Я, Леон, человек, барон Дальнего
Крутолуга и Некромант, всей своей сущностью клянусь закрыть эту
Трещину. Чего бы мне это не стоило! Омиш.
Под оглушительные овации от меня, как
и некогда в Бездне, отделилось небольшое серебристое облачко.
Застыв в воздухе, оно пару раз дернулось, будто решая куда ему
податься, завертелось игривым псом, пытающимся поймать собственный
хвост, и взорвалось фейерверком, втянувшимся мне обратно в
грудь.