– Не говори так. Если одной Элис станет меньше – по крайней мере один человек очень расстроится…
– И кто же это? – Прикинулась дурочкой Элис.
– Я. И буду мстить за тебя. Пока всё в этом замке не будут мертвы. – Серьёзно сказал Мартин.
– Глупый ты. – Улыбнулась она. – Гурафа – и то, не мог победить… Ладно, ничего со мной не случится.
У ворот стояли два рослых человека. Один – в короткой кожаной куртке и с мешком, в котором что-то позвякивало, когда он его задевал. Второй – в соломенной шляпе, явно крестьянин. Они лениво о чём-то разговаривали.
– …а в том году на жатве у Филина был, тудыть его конём. Дык он только двадцать монет и дал за весь сезон. А обещал двадцать пять! Никогда больше к нему ни ногой! Вот, может наш чудак чего получше предложит. Никогда не знаешь, что ему понадобится в этот раз.
– Вроде как, он мастеровых больше любит. Потому я теперь по этому делу. – Он слегка пнул свой мешок. Снова звякнуло железо. – У нашего кузнеца выучился. Слыхал про Тихона-мастера из Загорья? Барон ему по сотне платит!
– Тудыть его конём! – Удивился крестьянин.
Колокол пробил четыре раза, и с четвёртым ударом дверь в правой створке ворот открылась. Стражник поманил рукой. Человек в куртке подхватил мешок, крестьянин снял шляпу. Элис кивнула Мартину, торопливо сжала его плечо.
– На закате приходи сюда. Если не приду – хотя бы через стражника передам.
Стражник провёл их через тёмную арку, и они оказались в одном из тесных внутренних дворов. В дальнем конце виднелись ещё два выхода, свет сверху едва достигал зарешеченного окна на высоте двух человеческих ростов. Выше – только гладкие стены и зубцы далеко вверху. Пузатый велел встать им у стены строем. Похоже, эти нехитрые обязанности его забавляли. Крестьянин, ворча, неохотно повиновался, а мастеровой и так стоял у стены, опустив свой мешок к ноге.
Ждать пришлось недолго. В дальних воротах послышались шаги, и из тени вышел худощавый человек с сединой в волосах и бакенбардами. Стражник по-военному вытянулся и замер. Человек ещё издали приглядывался к ним, и, когда подошел, уже, кажется имел мнение относительно их судьбы. Он остановился напротив крестьянина. Было заметно, что тот нервничает, «тудыть его конём» просто читалось на его лице.
– Так. С конями управишься?
Крестьянин сглотнул и кивнул.