Он еще молился какое-то время. Были слова и про острые иглы и про золотой виноград.
Арфы, стараясь не потревожить, приблизились к Гайеру. Их завораживал этот доселе невиданный ими обряд. Хотя и такой знакомый.
Флориан поднялся.
– Нужно оттащить труп в лес, – без эмоций молвил он. – На лошадь я эту падаль класть не стану. Понесу сам.
Ратник стал закидывать тело на плечо. И внезапно в этом ему помог Мак Нерли. Дальше Флориан справился сам. Овраг на краю леса стал безымянной могилой для человека, который не следил за языком.
После этого все они ехали молча.
Они снова сошли с тракта.
Флориан размышлял про себя: «Ох, Гинерва. Ты живешь в мире розовых единорогов, которые жуют радугу. Когда-нибудь ты поймешь, что сегодняшние грабежи, воины и насилие войдут в будущие учебники истории как норма жизни пятнадцатого века. Потом будут новые учебники, где все будет сказано точь-в-точь только уже про какой-нибудь век семнадцатый».
Бой не сильно потрепал его. Гайер отделался лишь царапиной. Поэтому обошелся самодельной примочкой из подорожника обвязанной по бедру. При езде она, правда, все время норовила сползти. Поэтому дыра в штанине так и не была заделана: легче было поправлять повязку.