И я пошел…
Я проделал весь этот сложный, странный, витиеватый путь и очутился в месте, которого я всегда остерегался. Ни дорог, ни тропинок. В стороне возвышался целый букет из дорожных указателей – где те автострады и шоссе, вдоль которых они стояли когда-то? И где я сам?
Неожиданно я услышал некий пугающий шорох, а с ним различил и другие пугающие звуки. Казалось, они исходили и сверху, и снизу, и со всех сторон одновременно. Вероятно, так оно было и на самом деле.
В какой-то момент я ощутил себя ногами, поддерживающими тело моего ужаса перед всем тем, чего я не знал об этом месте. Я снова нервно огляделся и понял, что мне надо спрятаться за каким-нибудь из дорожных указателей.
Я вчера обнаружил интересную вещь: под моими органами простираются окутанные туманом дали. Я могу сгибаться пополам, чтобы заглянуть в себя. Они находятся во мне, и я не знаю, как относиться к этому: либо обратиться к врачу, либо ничего не делать и тихо умереть.
Ведь разве можно жить с такими обширными туманными далями внутри? Я сгибаюсь пополам, словно лист бумаги, и благодаря этому умению я могу лучше разглядеть всё, что творится в этих далях, вернее, увидеть то, что туман не закрывает полностью. Обрывки какой-то суши, какого-то водоема, то ли реки, то ли озера, что-то вроде леса, какие-то горы.
А еще я вижу высокую траву, растущую по кромке берега, которая то колышется на ветру, то неподвижна.
Туман же не намерен уступать моим глазам – он сопровождает смехом мои устремления, громким, издевательским смехом, от которого даже бесу стало бы грустно. Ясно одно: мои органы стоят на страже этих обширностей, поскольку они заслоняют собой обзор. Мало того, что из-за тумана ничего не видно, так еще он мешает моему взгляду пробиться. Мои органы не раздвинуть и даже не вынуть.
Когда я спрашиваю свои органы о далях, о тумане, которые неизвестно как и откуда взялись, то не получаю обычного ответа. Я просто разгибаюсь, поскольку стоять сложенным пополам неудобно и даже немного больно.
До моих внутренностей – далей, тумана, органов – не достучаться и не докричаться, это я понял сразу. Во мне столько всего находится и уживается между собой, но я обо всем этом не имею никакого представления.
Может, туман, по сути, мое воображение, домыслы и представления, плавающие кораблями между берегами истины. Мне приходится довольствоваться далеким видом моря и кораблей, курсирующих по нему.