Июньская соната. Девять Жизней - страница 6

Шрифт
Интервал
Этот дождь… Он не просто по крыше скачет,
И не просто лижет окно.
Он рассказывает мне кино,
Где в далекой стране есть мальчик.
Этот мальчик… Не просто на свете живет.
И не просто слагает сонеты.
Он – среди пустоты – комета.
И планеты не тающий лед.
Этот лед… Как заснувшая в сердце мечта —
Мальчик вырос душою и телом,
Только сердце взрослеть не хотело.
На земле он – мужчина. А там…
Там, где звезды рождают песнь.
Там, где чувства живые есть.
Там, где мальчик поет с дождем,
Я с мужчиной стою под зонтом.

«На последней ноте взлетает крик…»

На последней ноте взлетает крик,
рожденный твоей душой,
Так, что вздрогнули птичьи стаи
и последовали за тобой.
Но мы дверь на ключ не закрыли!
Твои песни, как прежде поем.
Мы Легендой твоей жили,
пряча плач за июньским дождем.
Нам Звезда по имени Солнце
стала ярче тысячи звезд.
Витя, слышишь, динамик рвется
Группой крови – незримый мост.
От тебя, молодого навечно
и до нас – постаревших уже.
Каждый год зажигаем свечи,
дверь открыта твоей душе.
Слезы высохли, мы не плачем,
только скорбь никуда не ушла.
И твоя последняя пачка
руки каждому обожгла.
Странный звук и тяжелые мысли
в ночь дождливую тянут с собой.
Ты не умер. А мы зависли
на игле по имени Цой.

«Обычная Баба. Таких на Руси – миллионы…»

Обычная Баба. Таких на Руси – миллионы.
Про нас не слагают стихи и не пишут баллады.
А нам, по большому то счету, баллад и не надо.
У нас своё время, живем по своим законам.
Какие? Вы спросите, мило в глаза улыбаясь.
Людские – отвечу. Мы ямы не роем. Не можем.
Коль есть, что отдать – отдадим. И чем сможем – поможем.
И, коль, виновата – не спрячусь. Публично покаюсь.
Обычные Бабы. И кони, и избы – на плечи.
Походкой Некрасовской – твердо по Русской земле.
И всё это мы – за станком, иль с косой на заре.
А в сердце горят золотым огоньком – свечи.

«Мира нет. Он молчит уже несколько дней, наслаждаясь безмолвием…»

Мира нет. Он молчит уже несколько дней, наслаждаясь безмолвием.
В тишине ветер клонит деревья до самой земли.
И неслышно совсем в небесах облака-корабли
Вдаль по синему морю плывут, повинуясь безмолвной симфонии.
Мира нет. Лишь живые картинки немого кино за окном.
Телевизор орет, генерируя в памяти звуки.
Оказалась, увы, не готова к изысканной муке
И тревожный сигнал оставляла всегда на потом.
Мира нет. И в эфире сквозит тишина, разрывая сознание: «Слышишь??????»
Следующая страница