Из кабинета Лёня уходил последним: он был дежурным и относил мольберты в примыкавшую к классу подсобку. Поставив к стене последний, он задержался: внимание приковали к себе листы с репродукциями фресок, аккуратно сложенные на полке. И вдруг услышал, как в кабинет кто-то вошёл: застучали каблучки по паркету. И хотя в подсобке его и так было не видно, он всё равно присел – на всякий случай.
Вошедшая поздоровалась с Тимофеем, и Лёня понял, что это Марта. Коротко расспросив о том, как прошёл урок, она вдруг начала рассказывать про каждого в спецклассе. И удивительно, но то, что она говорила, было совсем не похоже на скучные сухие характеристики.
– Настю хвали чаще и при всех, – напутствовала Марта. – Ей это очень нужно.
Лёня слышал, как скрипит ручка: похоже, Тимофей записывал всё, что она рассказывала. Когда речь зашла о Мише, Лёня напрягся ещё больше.
– Миша читать не умеет, – говорила Марта. – Но, думаю, это неправда.
– Почему?
– Он заикается. Скорее всего, он просто стесняется читать вслух.
«А ведь правда!» – ахнул Лёня про себя. Конечно, если бы он заикался, ему бы тоже не хотелось читать вслух перед всем классом. Как же он сразу об этом не подумал?
– А Лёня? – Тимофей спросил о нём сам.
– У него хмурый вид, но доброе сердце. Они все – добрые. Но с этими детьми нельзя жалеть себя.
Они помолчали. В тишине кабинета Лёня слышал тиканье часов.
– Даже если тебя на них не хватает, ты должен их любить, – продолжала Марта. – Должен. А если не можешь – лучше уходи.
Снова тишина и гнетущее молчание. Как бы заканчивая свою мысль, Марта добавила:
– Такое мало кто может.
Лёня почувствовал, что у него от неудобной позы затекает тело. Хотелось замереть вместе с Мартой и Тимофеем, почувствовать эту тишину, раствориться в этой странной педагогической грусти, но он переставал чувствовать ноги. Стараясь бесшумно выпрямиться, он задел плечом полку и одна из репродукций полетела на пол. В попытке поймать её налету Лёня наделал ещё больше шума: сбил рядом стоящий мольберт и случайно вскрикнул.
И листы, и мольберт почти одновременно и оглушительно громко свалились на пол.
Каблучки опять зацокали. Лёня поднял голову и столкнулся взглядом с Мартой. Она смотрела растерянно, но совсем не сердито. Будто бы хотела посочувствовать ему, но не могла подобрать слова.