Собственно, допрос и не возобновлялся. Гитлеровцы без слов поняли друг друга. Пленный русский представлял для одного из них особый интерес.
– Вам нечего бояться, – сказал вошедший, не прибегая к помощи переводчика. – Господину обер-лейтенанту поручено выявить комиссаров совсем не для того, чтобы их тут же повесить. Вас запугали большевики, они каждый день твердили вам о нашей жестокости. Не так ли?
Он говорил по-русски очень правильно, с той сравнительной легкостью, которая приходит после длительных упражнений. Кто он и зачем изучил русский язык? Козлову казалась подозрительной его неожиданная мягкость. Стелет? Для чего? Что ему нужно? Почему и этот обер-лейтенант – такой вежливый, тактичный – хочет знать, не был ли он комиссаром?
– Вам лучше меня известно, – холодно ответил Александр Иванович, – что делают ваши люди с комиссарами. Их не просто вешают, не просто расстреливают…
Козлов ожидал, что и этот гитлеровец взорвется. Но удивительное дело – обер-лейтенант слушал его с необъяснимым спокойствием.
– Прошу вас, господин Козлов, ответить мне честно… Если вы были комиссаром, мы направим вас в другой лагерь. Только и всего. Слово немца.
– К сожалению, я не был комиссаром. Я командовал подразделением в корпусе генерала Белова.
– А чем подтвердите?
– Здесь, в лагере, моя жена…
– Жена? – удивился гитлеровец. – Как она сюда попала?
– Нас взяли вместе.
– Вы служили в одной части?
– Да… Галя – военный фельдшер.
Обер-лейтенант оживился.
– Что ж, это очень интересно. Очень… Если хотите знать, это даже может решить вашу судьбу. Не потому, что жена подтвердит ваши показания. Она покажет только то, что выгодно мужу, и мы не круглые дураки, чтобы ей верить…
При этих словах комендант, начинавший допрос, встал и быстро вышел. Фельдфебелю ничего не оставалось, как последовать за своим шефом.
– Итак, вы здесь с женой? – продолжал обер-лейтенант. – Каким образом очутились в плену?
– Вы еще спрашиваете!
– Но я тут ни при чем. На меня не сердитесь, – обер-лейтенант развел руками, сочувственно вздохнул. – Война есть война. Сильный побеждает, слабый сдается…
– Пока еще не ясно, господин офицер, кто из нас слабый, – Козлов и впрямь начинал злиться. – Война далеко не окончена. Что касается плена, то не тешьте себя мыслью, что я поднял перед вашими солдатами руки…