– Почему не приветствуете? – спросил тот, в упор разглядывая Козлова.
– Я уже видел вас сегодня.
– Кого это вас? У меня есть звание!
– Вас, господин…
– Не господин, а товарищ! Уже три месяца вдалбливаю вам это в башку. Тупица! Как сдали уставы Красной армии?
– На «отлично».
– Какого же черта нарушаете их? – Пониковский свирепел все больше. – Он меня видел! Да хоть тысячу раз встречайся, все равно нужно приветствовать.
– Слушаюсь, господин…
– Товарищ! – Пониковский рявкнул так, что закололо в ушах. – Пся крев! Холера! Ты, наверно, радуешься, что нас бьют под Сталинградом!
– Разве?..
– Молчать! Пся крев! Холера!
Морщинистое лицо Пониковского сделалось фиолетовым, глаза округлились, выкатившись из орбит, а изо рта розовыми хлопьями полетела слюна.
Александр Иванович догадался, что там, на далекой отсюда Волге, здорово всыпали гитлеровцам. Иначе отчего бы так бушевать доктору Пониковскому.
Разбрызгав весь запас слюны, он принялся зло скрежетать зубами, вытягивая шею и теперь уже молча, без слов подступая к Козлову.
«Совсем взбесился доктор», – подумал Александр Иванович и на свой страх и риск сердито сплюнул, повернулся кругом и зашагал в сторону казармы.
Он ждал, что начальник школы немедленно вызовет его и строго накажет, но ни в этот день, ни в следующий за ним не пришли. Пан Чук, прослышав о случившемся, посоветовал Козлову не связываться больше с начальством. Ему самому не однажды попадало от Пониковского. Нервный, раздражительный, злой. И мстительный.
Но как не свяжешься с человеком, против которого у тебя восстает все внутри. А тут еще, как на грех, немцы устроили вечер с выпивкой. Пригласили и русских. И надо же было такому случиться – за столом Александр Иванович оказался рядом с Пониковским. Идти на вечер не хотелось, долго раздумывал, а когда явился, свободное место было только возле Пониковского.
Пан доктор заерзал на стуле, исподлобья взглянул на соседа. Когда же подвыпил, начал разные непристойные словечки отпускать в адрес Козлова, выбирая самые крепкие из русского и польского.
– Меншиков, я вижу тебя насквозь. – Он выпучил лягушечьи глаза. – Таких надо вешать, пся крев!
– Что ж, вешайте!
– И повешу!
– Не нужны разведчики?
– Ты шпион. Русский шпион!
Подозрения Пониковского становились опасны. Один раз не послушает его полковник Трайзе, другой, а на третий возьмет да и задумается. Тогда все пропало. Что им стоит пустить в расход одного русского?