Ствол сердцелиста перегорел пополам,
и Ормар свалил брёвна друг на друга. Пламя жадно вцепилось в сухое
дерево. Огонь не знал меры, он пожирал всё до последней былинки. Он
мог защитить, а мог и уничтожить того, кто его призвал. Огонь умел
быть ласковым, как рука матери, а через минуту стать беспощадным,
совсем как Брандорг.
Ормар побывал в таких краях, где
солнце жгло сильнее пламени. Земля там давно превратилась в мёртвый
песок, среди которого торчали лишь клочки сухих колючих трав. Око
Брандорга не щадило никого, кто по глупости или неразумению
забирался в то гиблое место. Ормар тогда чудом выжил и с тех пор
держался от пустоши подальше.
Вдалеке хрустнула ветка. Бродячий
Волк всем нутром ощутил приближение опасности. Кто-то крался к его
очагу. Ормар глубоко втянул носом воздух, в темноте обоняние могло
сказать гораздо больше, чем зрение или слух.
Так и есть. Чуть кисловатый, едкий,
затхлый смрад из пасти шакала коснулся ноздрей Ормара за минуту до
того, как звери обнаружили себя. Зелёные огоньки сверкнули между
деревьями. Глаза шакалов светились голодом и любопытством, аромат
жареной плоти дразнил, заставляя истекать слюной, когти возбуждённо
скребли землю, а челюсти угрожающе щёлкали.
Бродячий Волк взял пару камней
размером с кулак и швырнул в темноту. Раздался жалобный визг: один
булыжник достиг цели.
— Вонючие падальщики! Ормару не нужен
топор, чтобы истребить вашу стаю! Ормар побеждал полосатую рысь,
косматого медведя и саблезубых волков. Ормар свернёт ваши тонкие
шеи, выдавит глаза и сломает хребет ударом кулака!
Могучий голос напугал шакалов, но они
не спешили отступать далеко, выжидая своего шанса. Человек был
один, а значит, уязвим. Стая из пяти мелких хищников весь вечер
кружила вокруг дуба, то отдаляясь на почтительное расстояние, то
вновь приближаясь.
Наберись они смелости атаковать
одновременно, могли бы и победить. Однако природная трусость
удерживала шакалов на месте. Иногда они нападали на слабое больное
животное, но чаще довольствовались падалью или объедками крупных
хищников. Вот и сейчас зверьки скорее надеялись полакомиться
остатками ужина человека, чем его плотью.
Наступило затишье. Ормар привалился
спиной к дереву, положил справа копьё, слева дротики и задремал. За
время скитаний он выучился спать вполглаза, короткими промежутками,
сразу просыпаясь от малейшего шороха или подозрительного
запаха.