И поневоле припомнилось, как у нас в семье все начиналось. Давно
уже это было.
Сначала, когда Пашке Лебедеву едва исполнилось пять лет, у него
умерла родная мать. И, поскольку его отец, на тот момент капитан
драгунского полка, Федор Исидорович Лебедев, минимум по несколько
месяцев в году пропадал то на маневрах, то на сборах, а пару раз и
вообще принимал участие в удаленных военных компаниях, мальчишку на
это время забирала к себе моя мать. Ну, а кто, если не мы? Других
родственников у Лебедевых в окрестностях не водилось, а мы ж и жили
по соседству, и отцы у нас служили вместе, в одном батальоне.
Как думаете, как много в таких условиях потребовалось времени,
чтобы и Пашка тоже, вслед за мной, начал называть мою маму мамой?
Ну, и между собой мы с ним очень сдружились. Поэтому, когда мать
родила мне сестренку, Наташку, я как-то даже не очень-то сильно и
расстроился, ведь брат, по сути, у меня уже был.
А, так сказать «законными» сводными братьями мы, с Пашкой, стали
только в прошлом году, когда Пашкин отец, Федор Лебедев,
выслуживший к этому времени чин полковника и получивший назначение
на командование в 14-й Бранденбурский пехотный полк,
расквартированный в шести верстах от небольшого, но богатого
портового городка Павловска, пришел свататься к своей овдовевшей
соседке. И таки да, мой отец, Иван Матвеевич Мелехов, погиб за
полгода до этого, и отнюдь не в каком-нибудь бою. Просто подвела
ось брички, и та перевернулась. Прямо на булыжной мостовой,
единственной замощенной камнем улице на весь Николаев.
Не сказать, чтобы я не горевал по бате, но жизнь ведь
продолжается. Потому в том, что, по меньшей мере, сватовство
Пашкиного родителя к моей матери состоялось так быстро, есть и
определенная доля моих с моим нынешним сводным братом заслуг. Одной
моей матери растить сразу двух детей было бы необычайно трудно. А
Пашкин отец, между прочим, и сам временами довольно заметно на мою
мать заглядывался.
А дальше и вообще оказалось, как это называется, дело техники.
По новому месту проживания, в поселке, называемом его обитателями
Слободой, выросшем почти на самом краю полкового военного городка,
никто из окружающих уже и абсолютно не догадывался, что мы, с
Пашкой, вовсе даже не родные братья. Ведь мой новоявленный родитель
и разрешение на передачу пасынку своей дворянской фамилии
заполучить умудрился, благо у не титульных дворян с этим делом все
же было намного свободнее, чем у каких-нибудь князей с баронами,
визировать подобное разрешение у императора во всяком случае не
требовалось, достало и решения просто дворянского собрания по
старому нашему месту жительства.