— Что? — не понял, сквозь ветер, Кирилл.
— С праздничком, говорю! С Крещением Господним. До того, как все случилось, с этого дня крещенские морозы начинались, верующие в прорубь ныряли.
— Зачем?
Герман знакомо дернул плечом — адапты скопировали не только тон и речевые обороты командира. Только вот прибор ночного видения ни адаптам, ни Кириллу теперь был не нужен — а из капюшона Германа выглядывал, напоминая странной формы козырек.
— Не знаю. Вроде, положено.
— Прорубь — это ведь отверстие во льду замерзшего водоема? — покопавшись в памяти, уточнил Кирилл. Перед глазами возникла ледяная переправа на подходе к гарнизону: как это было страшно, лезть в темноте в холодную воду, и как тяжело физически. — Неужели верующие люди…
— Цыц! — оборвал Герман.
Кирилл послушно замолчал и замер. И услышал далекий стук копыт. Рука сама дернулась, расстегивая кобуру. Герман, увидев Кирилла собранным в дорогу по всем адаптским правилам, пожал плечами — «тут ехать-то три часа», но возражать против пистолета и ножа не стал.
— Кто это может быть?
— Без понятия. — Герман тронул ПНВ, поправляя. — Батарея, зараза, садится… — Оружие он выхватил раньше Кирилла.
— Здесь спрячемся? — Кирилл заставил коня перешагнуть ограждение у обочины. — Или дальше уйдем, в лес?
— Здесь.
По голосу Германа сложно было разобрать, удивился он боевой готовности спутника, или озадачился. Но, как бы там ни было, присоединился к Кириллу. Они замерли за ограждением.
— Может, пронесет, следов не увидит, — прошептал Герман. — А может, и вовсе не по нашу душу.
Кирилл с надеждой кивнул. Ему очень хотелось верить, что это кто-то из адаптов не утерпел и скачет встречать их с Германом. В направлениях не ориентировался, диагноз «топографический кретинизм» Олеся в свое время поставила ученику безоговорочно, и искренне считал, что Герман везет его к Дому. Но скоро, по стуку копыт, понял, что всадник следует им вдогонку, а не навстречу.
Наездник — расплывчатая фигура в комбинезоне — пролетел было мимо, но поодаль остановился. Увидел, вероятно, что две цепочки следов закончились. Повернул обратно.
Кирилл напряженно застыл. И едва не подпрыгнул, услышав знакомое чириканье.
— Свои, — облегченно выдохнул он.
— Вижу. — Жеребец Германа перешагнул отбойник. — Чего тебе?
— Сталкер! — Теперь и Кирилл узнал седока. — Привет! Ты как здесь…