– Ну, давай, для сугреву!
Будочник Мымрецов влил в себя стакан. У Носа никак не получалось, в связи с отсутствием рта. Всё вдыхал в себя этиловые пары, но количество спиртного не убавлялось.
– Экая вы барышня кисейная! С непривычки нашего напитка не разумеете.
Нос не хотел оплошать перед новым знакомым и со всего маху втянул в себя жидкость из стакана. И сил своих не рассчитал. Или, наоборот, перерассчитал.
– Ну, шельма, и сразу выхлестался! Рай, вас таким манерам в ваших благородных патиссонах обучали? Ну, будя, спать идите, коль так, вашескобродие!
Нос уткнулся в соломенный тюк и тотчас от всех пережитых с ним событий уснул.
– И зачем ты этого охламона притащил? – завела шарманку будочница Авдотья.
– Ишь ты, сиверка, развылась! Неужто не понятно, что человек он благородный. И за заступничество, авось, наградит меня. Завтра его снесу к графу Н., пущай распознает единоутробного брата в ём.
– Тоже мне человек! Срамота какая-то, а человека не видать.
Но на утро будочнику не удалось снести Носа к графу Н., под коим подразумевался, может быть, графу Нулин даже, тогдашний Начальник МБОУ Ы «Управление Департамента Управления Внутренних Дел Министерства Внутренних Дел По Санкт-Петербургской Губернии И Городу Санкт-Петербургу, Северной Пальмире И Петра Творенью». Нос – в пространственном отношении штука маленькая и случайно вывалилась во время прохождения сна за пределы будки будочника.
Воробьи клевали овёс из лошадиного навоза. В нём чудесным образом оказался Нос. Воробьи пытались полакомиться Носом, но каждый раз он вылетал из клюва. Тут Носу не до сна уже было. Он издал ужасающий вопль. Непонятно каким местом, но издал. Воробей на всякий случай испугался и по-бейсболистски зашвырнул Носа куда подальше. От своих сородичей за такие проделки по разбрасыванию еды, воробей получил под хвост коленом. Непонятно, где у птиц колена, но один мой знакомый написал в своём одном стихотворении: «Деревья стоят по колено в снегу». Licentia poetica.
«Куда подальше» оказалось домом на углу Средней Мещанской и Столярного переулка. В пятом этаже находился вертеп разврата и совсем не богоугодное заведение – маленькая комнатушка размером с две дюжины гробов. В ней проживали две Вавилонские блудницы, две девицы с пониженной социальной ответственностью, но с повышенным сребролюбием и человеколюбием. Звали их традиционно: Раиса и Анфиса.