– А почему так вдруг? И зачем? – удивился Свердлов.
– Я же сказал, сын мой: не обсуждается! Когда-нибудь всё узнаете. Может даже раньше, чем думаете. Пока нужно Романовых перевезти в более надёжное место. И под абсолютно надёжную охрану. Кто сейчас его охраняет?
– Отряд полковника Кобылинского. Назначенец Керенского, – ответил Свердлов. – Но… рав Якоб, – глухо добавил он. – Все-таки мне непонятна суть такого решения, и потому я… – он осёкся и огляделся.
– Продолжайте! – приободрил его Шифф. – Смелее! Как вы решили поступить? – ласково спросил он.
Свердлов обречённо вдохнул.
– Я хотел сказать, что любое решение кагала для меня свято, – пошёл он на попятную. – Но хочется понять смысл.
– Смысл очень хороший и приятный! – заверил его Шифф.
– Но… я же не могу самолично отменить решения совнаркома и президиума ВЦИК насчёт царя и суда над ним! – растерянно сообщил Свердлов.
– А вы, сын мой, и не отменяйте. Не отменять надо, а действовать. Как необходимость потребует, – посоветовал рав Якоб.
– И как же?
В разговор вмешался Голощёкин:
– Яков, поручи это дело мне! – предложил он. – Все будет цимес – аккуратно и красиво, как в ювелирном магазине!
– Обещаешь?
– Ну! – заверил Голощёкин.
Тем временем Шифф выбрался из кресла, пробормотав: «Азохен-вей! Это не мебель, а сам Торквемада…»
– Вы что-то сказали, рав Якоб? – спросил Свердлов.
– Да, – с тихой грустью в голосе ответил Шифф. – Сказал. И очень много… Мне надо идти. Чаю я попил, пора прощаться. Но ещё одно замечание – для полной ясности вопроса. Историческое.
– Очень интересно! – сказал Свердлов.
– Наши отцы, – проговорил Шифф, – наши отцы и предшественники были умные люди. Они бросили в помойную яму сильнейшие монархии Европы. Кое-где – а где, вы и без меня знаете – монархии имеют вид конституционных. Вам также понятно, думаю: король в роли конституционной марионетки устраивает всех, и самого короля тоже. Проблема у кого в руках нити. И кто стоит за занавесом. Теперь на очереди германская и австрийская монархии. Но и русская не добита. Ничто не может быть отменено из того, что сделано. Я лично прослежу, – обернулся он к Голощёкину. – Ну, как говорят русские гои – с Богом. Это не я, – поспешил он уточнить, – не я называю имя Творца13, это русские так говорят…
Проводив гостей, Свердлов вернулся к столу, но его снова скрючил приступ.