– Товарищ комиссар, – сказал он, не входя в салон. – Василий Васильевич! Глафира Васильевна! Скоро станция. Семафор нам зелёный.
– Так быстро? – удивилась Новосильцева.
– Так ведь уж ночь прошла, – тихо ответил матрос.
Новосильцева в ужасе широко открыла глаза и схватила сорочку.
– Я всё слышал, Павел Митрофанович, – отозвался Яковлев. – Спасибо, голубчик.
Гончарюк осторожно притворил дверь, клацнула защелка.
Когда Новосильцева вышла из салона, матрос все еще стоял у блиндированного окна вагона. Она смущенно улыбнулась ему, он кивнул и отвернулся к окну.
Поезд загрохотал на стрелках и стал снижать скорость. Они въезжали на станцию Тюмень.
18. Комиссар Яковлев. Тобольск
ПРОЕХАВ почти десять часов без передышки, отряд остановился в небольшой, на пятнадцать дворов, деревне Дальние Выселки. До Тобольска оставалось всего сотни полторы верст, но люди и лошади выбились из сил. И комиссар Яковлев приказал сделать привал на полтора часа. Дозор отправился вперед.
Через час дозорные вернулись с тем же сообщением, что и два часа назад: отряда Заславского не увидели. Но в том, что он впереди, сомнений не было, это подтверждали следы лошадиных копыт.
– Хорошо идут, – сказал Зенцов-старший, – хотя тоже без отдыха. Только что-то непонятное… Маловато их.
– Григорий, – спросил комиссар младшего Зенцова. – Ты говорил, что их должна быть сотня.
– Да, – подтвердил младший брат. – Не должна, а точно сотня. А что?
– А то, – заявил Павел, – что следов на сотню лошадей не наберется. Вполовину меньше – да. А сотня – нет.
– И сколько же их? – спросил Шикин.
– Примерно пятьдесят верховых. Ну – шестьдесят, и никак не больше, – ответил Павел Зенцов.
– Как это ты высчитал? – фыркнул младший брат.
Старший огорченно вздохнул и, не отвечая, повернулся к Яковлеву:
– Вот, товарищ комиссар, видишь? До чего же бестолковая молодежь нынче. Разве мы такими были? Нет, чтобы потом – тихонько, скромно подойти, чтобы глупость свою не показывать, и спросить: «Брательник, научи, как определять по следу, сколько верховых прошло?» Так нет же – он экзаменты устраивает старшему да еще на людях. При боевых товарищах! На штабном совещании!.. Повторяю для тех оболтусов, которые слушать не умеют: всадников перед нами прошло не больше пятидесяти. В самом крайнем случае, шестьдесят. Но уж никак не сотня.