Так что, когда по приезду на место жительства они, поселившись и
распаковав вещи, пошли покурить и осмотреться, он сказал членам
съёмочной бригады:
– Галию нашу не обижать, чтобы она осталась всем довольна. Лапы
к ней не тянуть, водкой не спаивать, пошлости при ней не говорить.
Всем понятно?
– Это потому, что она нам устроила такой замечательный отдых? –
спросил Варанкин.
– И это тоже. Негоже плевать в колодец, из которого пьешь. Но и
потому, что у нее родственники в Италии. Богатые родственники. Не
слышали, что ли, что сказал ее муж?
– А нам-то что с того? – спросил Камоликов.
Режиссер поднял глаза к небу. Ну почему они такие
бестолковые?
– Италия – это лучшие режиссеры Европы. Мне вот лично хотелось
бы узнать о них побольше. Как мыслят, как снимают, какой смысл
вкладывают в свои работы. Я не собираюсь всю жизнь снимать только
проходные фильмы. Теперь понимаете?
– Хотите через Галию что-то достать? – сообразил, наконец,
Варанкин.
– Конечно! Кто нам мешает по приезду обратно попросить через нее
ее мужа раздобыть через его родственников все, что удастся на эту
тему? Журналы с интервью, мнение кинокритиков. А с итальянского мы
уж переведем. Я ради такого сам итальянский выучу!
– А не будет проблем через таможню провезти? – спросил
Варанкин.
– Пазолини вообще-то коммунист. И Бертолуччи тоже. Мы же не
просим привезти что-то антисоветское. Такое нам ни к чему, само
собой.
– Ну, ясное дело, – кивнул и Камоликов.
– В общем, мы братья Галии в этой поездке. Родные, любящие
братья. За нее горы свернем и пасти всем порвем. А кто думает
иначе, больше ни в одну зарубежную поездку со мной не поедет.
Вся съемочная группа при этих словах согласно кивнула к полному
удовлетворению режиссера. Тем более ничего такого особо трудного он
и не просит. Все уже успели осмотреться – баб тут было весьма
презентабельной внешности выше крыши.
***
Москва, Лубянка.
Третьяков, вернувшись в свой кабинет, очень долго сидел
неподвижно. Он никак не мог понять, что произошло в кабинете
Вавилова. Что он сделал не так? Что за загадка с этим Ивлевым, что
зампред так взъелся на него?
Страшная догадка пришла в голову – Ивлев явно чей-то
родственник! Кого-то очень влиятельного. Незаконный сын, скорее
всего, кого-то в Кремле. Или, чем черт не шутит, самого
Вавилова?
Это объясняло все. И нежелание оформлять его как положено, с
подпиской. И то, что его пускают внутрь лекции читать, и плевать,
что они сомнительного содержания. Да и Куба эта внезапная… Да
Ивлеву же просто плевать на правила, обязательные для остальных
советских граждан, – внезапно догадался он о том, что было перед
глазами все это время. Он знает, кто за ним стоит, и поэтому так
просто послал Соловьева. Небось, еще и ухмылялся, когда его
рассчитывали в НИИ Силикатов… Сам никуда жаловаться не ходил,
хладнокровный сукин сын. Ждал, когда наверху забьют тревогу из-за
того, что он пытается загнать его в стойло для всех… Да, точно, в
начале разговора Вавилов был сама любезность, так невозможно
притворяться. Искренне был к нему расположен, общался с ним очень
вежливо. Не было особых проблем и когда он заговорил про
недоработки Воронина… А вот стоило ему только сказать, что он
Ивлева прижал, как тот тут же взбеленился… Как будто он при нем на
портрет Ленина плюнул…