геенны вашей вполне на душе погано.
Куды ни гляну – каждый куст напоминает, как нас с вами римляне на
Голгофу тащили, да потом прибивали к крестам. Кипарисы эти
долбаные, домики белые. Свалить бы отседова поскорее.
Калашников благоразумно промолчал: три года назад именно через
Львиные ворота, в точности повторяя путь Кудесника, они вошли в
Ерушалаим. Радовать этим фактом нервного Малинина явно не стоило.
Вступив в пределы старого города, оба с головой окунулись в крики
торговцев сувенирами, запахи бараньей шаурмы и восточных
специй.
Связной ожидал их в арке, на границе еврейского и арабского
кварталов.
Шеф по известным причинам предпочитал не иметь подземных баз в
Ерушалаиме: от города у него, как и у Малинина, остались плохие
воспоминания. Но представители Ада имелись, причём в достаточном
количестве. В аэропорту Бен-Гурион напарников встретил бизнесмен
Давид Зелинский – невысокий стриженый крепыш в цветастой рубашке и
тёмных очках. Чувствовалось, ему нравится играть в шпионов.
Связной шагнул к ним из арки и оглянулся.
– Простите, вы не продадите мне душу? – приподняв
очки, прошептал он.
– Ох, только что продал последнюю, – скривившись,
ответил на пароль Калашников. – Зайдите завтра – мой офис на
виа Долороса[10].
Взяв Алексея за рукав, Давид втащил его в сувенирную лавку.
– Вы обсмотрелись фильмов про разведчиков, –
усмехнулся Калашников. – Зачем нам общаться здесь? Мы спокойно
могли встретиться в безлюдном месте, за городом… сесть и говорить
без свидетелей. Тут же полно народу.
– А это и к лучшему, – шепотом заговорщика заметил
Зелинский. – В толпе легче скрыться, кроме того – в Ерушалаиме
спецназ и полиция на каждом шагу. Ну, и ещё один момент – это
магазин моего брата. Вдруг после беседы вы захотите купить магнит
себе на холодильник?
Калашников вспомнил свой холодильник в Городе – древний,
насквозь проржавевший ЗИЛ. Работал он пару часов в сутки (ужасно
при этом тарахтя), но в Аду иметь морозилку считалось особой
привилегией. По крайней мере, там можно было охладить воду.
…Все трое прошли в подсобку магазина, присели на низенькие
скамеечки. Зелинский что-то сказал брату на иврите, и тот принёс
холодную пепси.
– В Аду сгорают… от нетерпения, – скаламбурил Давид,
открывая бутылку. – Мне скоро выходить на связь с Городом…
есть новости рассказать?