– Ливий… – задыхаясь, спрашивает цезарь. – Что
говорят сенаторы?
– Плачут, о пятикратно пресветлый, – кланяется
Ливий. – Говорят, не хотим другого цезаря, только этого – на
веки вечные. Ляжем в бронзовую ванну, вскроем вены и жизни лишимся,
если уйдёт от нас.
Тиберий удовлетворённо закрывает глаза. Веки белые, как у
курицы.
– А народ… он сожалеет о моей болезни?
Начальник тайных ликторов не меняется в лице.
– Если собрать все слёзы, что они проливают, – в Риме
появится новая река, шире и глубже Тибра, – кланяется
Ливий. – Но никто не усомнится – боги подарят цезарю множество
долгих лет жизни…
«Почему… так… тяжело… дышать»…
– Выйди… – слабо машет рукой цезарь. – От тебя
идёт жар…
Смятение. Как? Оставить повелителя? ОДНОГО? Но это… Однако
только безумный осмелится спорить с императором, даже если его
приказ еще более безумен. Закрыв за собой створки дверей зала,
Ливий едва не сталкивается с двумя людьми – префектом претория[12]
Макроном и наследником трона Гаем – вздорным парнем, любимцем
плебса и преторианцев. Друзья звали его Сапожок, то есть
Caligula.
– Как здоровье цезаря? – с надеждой осведомился Гай.
– Как обычно – ему лучше, – ответил Ливий без тени
улыбки.
– Хвала богам, – вздохнул Калигула и заметно
помрачнел.
– Мы молимся им неустанно… – дополнил Макрон.
«Да, уж ты-то молишься, – подумал Ливий. – Любая
собака в римской подворотне знает: ты спихнул красотку-жену в
постель к наследнику Гаю, дабы сохранить бразды правления империей.
Ну да ладно… мы ещё посмотрим, кто подомнет под себя Калигулу…»
Рабыни поднесли им воду с кусочками льда и лепестками роз.
…Тиберию послышался шум. Тихий вскрик, удар у окна. Звон
упавшего оружия. Рот императора открыт – он хочет позвать на
помощь. Но не может. Только слабый свист и тихие хрипы. Воздух
колеблется, расчёрчиваясь белыми линиями… словно рисует. Он видит
этот рисунок всё ярче – женщина, лет тридцати… Завернута в
пурпурную материю, по плечам рассыпались длинные чёрные волосы.
– Прошу, осторожнее. – Призрачный голос говорит мягко,
но настойчиво. – У нас десять минут… потом я снова введу тебя
в невидимость. Успеем ли, мама? Посмотри, он ведь совсем
слаб.
Женщина присаживается на груду тряпок… цезарь хочет
отодвинуться, но нет сил. Незнакомка трогает пальцем его щёку.
– Где банщик из ерушалаимских терм? – тихо спрашивает
она. – Почему он исчез из города? Что ты задумал, о
цезарь?