Он был сравнительно молод — может, двадцати пяти лет, — богат — относительно. Носил добротный сюртук из тертого синего бархата, туфли с блестящими пряжками и отвратительно— рыжую, как чахлая осенняя трава, шевелюру.
На приют ему было плевать; это благое дело — заботиться о сиротках, — досталось ему в наследство от родителей. Всем в приюте заправляла Квочка, а сам Рыбоглаз лишь оплачивал счета, и те не из своего кармана. На содержание сирот шли общественные пожертвования, часть оплачивалась из королевской казны. А часть из наследства, что оставляли сиротам родители.
И вот не из—за наследства ли Аннет Рыбоглаз так злился?..
Злые языки поговаривали, что Рыбоглаз жаден до чужих денег. Что он завышает расходы в своих бухгалтерских книгах, и прикарманивает выпрошенные излишки.
А вот из наследства Аннет ему не досталось ни гроша. Ни медной крошки. Да еще и влетело от королевского казначея, который вдруг проверил счет и заметил завышение. Рыбоглаз еле выкрутился и уплыл поскорее, теряя чешую с ободранных суровым казначеем боков.
Наследство оказалось опечатано с условием, что его передадут Аннет в день ее совершеннолетия, или в случае если она выйдет замуж.
— В сундук! — все тем же страшным шепотом прошипела взлохмаченная голова доброжелателя, и исчезла. Дверь с легким стуком закрылась, а Аннет заметалась по кухне, лихорадочно соображая, куда же в самом деле ей деться.
Сундук, известное местечко для того, чтобы скрыться от Рыбоглаза.
Аннет умела так зачаровать его, что Рыбоглаз в упор не видел свою жертву, даже если сам, своими руками, отодвигал ее хрупкое тельце, чтоб добраться до самого дна и поискать там. Этому нехитрому трюку научила Аннет именно Квочка. Так, по ее мнению, супругам надлежало прятать деньги от воров. Положить на самое видное место и заколдовать. И ведь работало же!
Но Рыбоглаз нарочно наложил в этот сундук тканей до самого верха, и спрятаться там было решительно негде…
Пока Аннет обдумывала все это, дверь на кухню раскрылась, и ввалился сам Рыбоглаз, потный, распаленный, с красной рожей. В руке его покачивался, поскрипывая, фонарь. Из—за плеча выглядывала тощая желчная физиономия священника.
— Вот она! — завопил Рыбоглаз как ненормальный, увидев Аннет. — Иди сюда, мерзавка!
— Зачем? — дерзко выкрикнула девушка. Хотя поджилки ее тряслись. — Что я сделала?! За что вы собрались меня наказывать?!