— Ну да.
— Значит, не уверен в мощи Супремы.
И допускаешь, что мир может слететь с катушек. Правильно?
— Отчасти, — нехотя признал я.
— А теперь представь, что
существующий расклад непоколебим. Ты оберегаешь Землю от мостров,
побеждаешь всех, кто лезет через Врата, а за спиной у тебя —
надёжный тыл. Никаких потрясений. Инквизиторы ловят отступников,
мойры стоят на страже общих интересов, тронутые не лезут в мировую
политику. Сунется в имение какой-нибудь отмороженный граф — надаёшь
ему по шапке. И будущее поддаётся прогнозированию. Ты укореняешься
в своей губернии, богатеешь, усиливаешь Род, плодишь наследников.
Надеваешь графитовую рясу, потом антрацитовую. В итоге — чёрный
янтарь.
— Забыл чёрно-синюю.
— Ай, неважно. Может, ты
когда-нибудь протоинквизитором станешь. Или выберешь другой путь.
Но вряд ли в твои планы входит война всех против всех.
— И что это меняет? — слышу в
собственных словах горечь. — Стабильности нет. Я уже был архимагом,
развился по максимуму, а потом встретился с Легендарной Тварью. И
вот я здесь. Былые достижения коту под хвост.
— Поэтому я за стабильность, —
довольный барон откинулся в кресле и сделал глоток из чашки. — И,
без обид, но я бы не стал мочить монстра, который в каком-то гнилом
болоте жрёт неизвестных мне людишек. У меня есть те, за кого я
отвечаю непосредственно. Жёны, дети, друзья. Гвардия и все, кто мне
служит. Кто годами живёт на моих землях. Вот их я и защищаю.
Остаётся лишь пожать плечами.
Моё становление как личности тесно
связано с Эфирной Академией. Таск, Город Волшебства, стал для меня
второй родиной. И наставники вбили в меня простую истину: всё
взаимосвязано. Не только в нашем мире. В метавселенной, если
угодно. Поэтому наивно полагать, что засевшая в болотах на другом
материке Тварь ограничится этим самым болотом. Рано или поздно
хищники расплодятся, займут больший ареал и начнут представлять
угрозу для всех. И если мы их не остановим, то кто?
— Война уже началась, — задумчиво
произнёс я. — Кто знает, что мы увидим, когда вернёмся.
Доев бутерброд и допив кофе, я помыл
чашку и убрал её в сушилку. Кубрик, созданный Бродягой, смахивал на
приморские квартиры-студии, только с закругляющимися углами.
Панорамные окна были затемнены, потому что барон ненавидел иные
измерения.
Мы не взяли слуг, так что
приходилось выполнять мелкую работу самим. Хотя вот грязную посуду
мы иногда просто распыляем — вся она собрана Бродягой из
протоматерии.