Чувство свободы, что дарил полет, пьянило, давало возможность сбросить напряжение, успокоить нервы и привести себя в чувство, а потому Максимус круто развернулся на пятках и направился в башню по винтовой лестнице. Одежду он высушил по пути, и на площадку ступал в уже полностью сухом костюме.
Оборотни и иные существа с двумя ипостасями нуждались в раздевании перед оборотом, что существенно затрудняло их жизнь, но драконам судьба благоволила – другое измерение, в которое они проваливались, будучи ящерами, позволяло не думать о мирском.
Нисколько не задумываясь, Максимус шагнул вниз, ощущая, как ветер засвистел в ушах, камнем полетел к земле, и только в метре от нее вместо человека взлетел ввысь огромным серебристо-серым драконом, размах крыльев которого достигал восьми метров.
Ветер тут же подхватил его, ударил в чешуйчатую морду, заставил прикрыть глаза кожистыми веками, но герцог Лернийский ощутил лишь восторг при этом, словно впервые, и каждый раз было именно так. Он не видел, как хрупкая фигурка, закутанная в простыню, стояла у небольшого окна второго этажа, провожая его расширившимися от ужаса глазами…»
Денис втолкнул меня в номер, погруженный во тьму, и тут же вдавил лопатками в стену, не давая не то, что вздохнуть, подумать о чем-то, кроме его обволакивающего запаха и горячих поцелуев. Внутри словно пульсировала бомба, готовая взорваться, очень мешающая думать, и я даже не могла прийти в себя, охваченная каким-то безумием.
Платье собралось гармошкой на талии, грудь просто вывалилась из него в руки Денису, но подумать о том, красиво это выглядит или нет, эротично или так себе, я даже не смогла, так как меня развернули спиной и тут же впечатались мощным телом в мое, погасив ладошкой полувсхип-полустон. Вцепившись зубами в отдающие мускусом пальцы, я ощутила горечь во рту, уперлась лбом в стену, затем почувствовала, как рука мужчины опустилась ниже, подталкивая меня в неистовом ритме, и уже забыла вообще, как думать и соображать. Ни разу еще в жизни не случалось такого ослепительного и грязного секса, состоящего только из эмоций и нецензурных эпитетов, оторвавшего мне башку настолько, что я даже не вспомнила о защите, о предохранении, о чем-то обыденном и будто из другой жизни.
Вибрация оргазма настигла внезапно, я даже заскулила от неожиданности и тут же оказалась прижата к стене почти вплотную, зубы врача сомкнулись на моем ухе до боли, а пальцы его ловили волны содрогания внизу, распластавшись на лобке и сжимая его почти до боли. Тяжелое дыхание и какой-то рык ударили мне в шею, и Денис выгнулся дугой назад, все еще оставаясь во мне, затем стих, прижавшись к мокрой спине грудью.