Нас с тобой это очень озаботило, а когда мы узнали с тобой
список лекарств, которыми пичкают маму с папой и посчитали их
стоимость, то у нас очень сильно не сошёлся полученный результат и
мы приняли то самое ошибочное решение — идти разбираться к главному
врачу, которым как раз таки и является старший Уизерби.
Когда мы зашли к нему в кабинет и ты сходу начала предъявлять
претензии — он при помощи Авроры разделил нас, после чего ты
осталась с ним один на один.
Меня не было не больше десяти минут, но этого времени Гектору
вполне хватило, чтобы успешно «решить» все вопросы и выставить тебя
за дверь.
Смею заметить, что состояние у тебя в тот момент было настолько
паршивым, что я даже не захотел рисковать лететь домой при помощи
трансгрессии, и убедил тебя, что было бы гораздо лучше и безопаснее
добираться на Ночном рыцаре!
Все эти слова я говорил очень воодушевлённым тоном, и
объяснялось это очень просто. Чем больше я говорил, тем ярче горели
глаза Августы, в которых удивление и непонимание постепенно
сжигались волной неудержимой ярости, сметающей всё на своём
пути.
— Да… Кажется… Кажется я начинаю вспоминать! Я действительно
зашла туда… Зашла прямо к нему в кабинет. Эмоции внутри меня
бурлили и решимость разобраться в этом вопросе зашкаливала за все
пределы. Я зашла и сразу же увидела Гектора. Он вальяжно сидел за
своим столом и улыбался своей фирменной улыбочкой…
Не выдержав этого зрелища я практически с самого порога начала
говорить… Говорить о выставленных счетах, о отсутствии лечения,
требовала каких-то решительных действий, а потом… — Тут бабушка
замолчала, ее лицо несколько побледнело, но она всё-таки смогла
окончательно сломить установленный ментальный блок:
— Потом я вышла из его кабинета. И… — Она подняла на меня
растерянный взгляд, в котором мелькал настоящий ужас от осознания
произошедших перемен. — И ничего. Ничего не помню. Только
всепоглощающее ощущение спокойствия, которое заставляло думать
будто… будто все в порядке. Будто вопрос решен. Я вышла из его
кабинета, и увидела там тебя… — Закончила Августа, глядя прямо в
мои глаза большими глазами, которые буквально молили меня
опровергнуть то, что она сейчас тут наговорила.
Мне очень хотелось успокоить бабушку, и сказать, что всё это —
не более чем плод её больного воображения, однако мне реально
надоело тянуть всё в одиночку, поэтому я безжалостно продолжил
лупить правду, такой, какая она есть: