— Доказательства, — прошипела она, и эти слова были совсем не
просьбой.
Ренар на это только холодно улыбнулся, после чего щёлкнул
пальцами:
— Bien sûr, madame. — Сразу после этого все светящиеся
линии схлопнулись и втянулись обратно в кристаллические пластины.
Затем эти пластины под чутким руководством мага слились в один
толстый прозрачный кирпич, внутри которого клубился золотистый
туман, пронизанный мерцающими нитями цифр, имен и транзакций. — Это
Кристалл истины Саана, и я запечатлел в него всё что смог накопать.
Все магические подписи источников и получателей сохранены без
изменений, и это… неопровержимо. Никакой суд, даже полностью
купленный, не сможет игнорировать эту магию, которая старше
Визенгамота.
Ренар аккуратно положил кристалл перед Августой, после чего с
ледяной вежливостью поклонился, и произнёс:
— Долг исполнен, madame Longbottom. Удачи вам.
Petit poisson или нет, но не стоит забывать, что у него
есть зубы. И ещё одно… Те, кто за ним стоит… их зубы гораздо
острее. Вы начали опасную игру, но теперь вы не одиноки. Я дал вам
в руки оружие, и теперь последствия от его применения зависят
только от вас. — Он бросил прощальный оценивающий взгляд на меня,
на портрет Сибрана, после чего ещё раз поклонился бабушке, после
чего шагнул в камин, не дожидаясь никакого ответа.
Августа медленно, словно во сне, протянула руку и осторожно
взяла Кристалл Саана.
— Ба… — попытался я достучаться до неё, до глубины души
пораженный масштабом услышанного, но Августа меня практически
мгновенно прервала:
— Молчи, внук… Теперь я вижу всю картину. Воровство… Обливиэйт…
Финансирование тьмы… — Каждое сказанное слово было подобно удару
молота. — Он не просто враг рода. Он раковая опухоль на всём нашем
мире, и его надо вырезать. Немедленно. Без жалости. Без пощады.
Она подняла голову. В ее глазах больше не было ни следа
усталости или сомнения. Только абсолютная, леденящая кровь
решимость, и желание втоптать род Уизерби в грязь.
— Нев, мы не имеем права утаивать эту информацию, как бы сильно
нам не хотелось оставаться в тени.
Она подошла к окну, распахнула его створки, после чего холодный
утренний воздух освежающим потоком ворвался внутрь кабинета.
— Пусть видят, — прошептала она, глядя на сады Бирсуэя, но
мыслями пребывая в залах Визенгамота. — Пусть все видят, что значит
тронуть Лонгботтомов. Мы не Уизли, предавшие свою кровь ради
сиюминутной выгоды. Мы не будем ползать перед Дамблдором, который
закрывает глаза на зло в своих играх. Мы — Лонгботтомы. И наш гнев
— это чистый огонь. Огонь, который спалит ложь Уизерби и всех, кто
стоял за ним дотла. — Она сжала Кристалл так, что костяшки пальцев
побелели, после чего решительно приказала: