— Вы, должно быть, шутите? — Со слегка подергивающимся глазом
спросил я мироздание, стоя уже не на платформе посреди ничего, а на
каменной мостовой площади перед гигантской башней.
— … — Мироздание предпочло промолчать.
Перемещение в новый мир вызвало только глухое раздражение,
ничего более. Гораздо больше эмоций испытал, когда не смог
дозваться до ставшей привычной системы, что явно намекало на то,
что на этот раз я все же оказался в реальном мире фэнтези.
Последнее я определил по нескольким эльфам и одной кошкодевочке,
которых увидел на улице. Все возможные способы призвать игровое
меню провалились, и это было нехорошо, особенно учитывая отсутствие
у меня даже нормального оружия. Как и всех прочих расходников,
которые были у меня в инвентаре.
Из размышлений меня выбил толчок в спину. Обернувшись, обнаружил
какого-то блондинистого паренька лет четырнадцати, который потирал
ушибленный из-за падения зад. Заметив мой взгляд, тот быстро
поднялся и, протараторив что-то непонятное, столь же быстро смылся.
Что же, похоже, мои проблемы с языком вновь становятся актуальными.
Только теперь у меня даже такого послабление, как другой плохо
знакомый язык для коммуникации, отсутствует.
Осмотрев округу повнимательнее, заметил, что мир действительно
фэнтезийный, условно средневековый. Почему условно? Слишком много
современных элементов, вроде тех же уличных фонарей и системы
водопровода, да и в целом слишком чисто для средневековья. А этот
период, несмотря на его романтизацию, был весьма грязным. В Европе,
по крайней мере, так уж точно. Важность гигиены была в античности и
поздней эпохе возрождения, и то не везде, а окончательно
укоренилась и вовсе только ближе ко второй половине девятнадцатого
века.
Да и здания вокруг были крупными и каменными, чем могли
похвастаться далеко не все мировые центры аналогичного периода. Про
гигантскую башню, которая, только на мой дилетантский взгляд,
превышала полторы сотни метров в высоту… а про ширину я и вовсе
тактично промолчу, учитывая, что в ней есть отдельные выезды для
повозок, где спокойно разъезжаются три таких. Ну и брусчатка,
сложенная, словно лучшая римская дорога, само собой.
Не придумав ничего получше, просто отправился бродить по местным
улочкам, параллельно пытаясь проверить характеристики своего
нового, теперь уже точно материального, тела. Возможностей для
полноценных испытаний не было, но уже тот факт, что я могу спокойно
крошить камни, сжимая кулак и не чувствовать сопротивления, уже о
многом говорит. Как и то, что в высоту я прыгаю более чем на восемь
метров и совершенно ничего не чувствую, приземляясь с такой высоты
на мостовую. В отличие от самой мостовой, которая вся покрылась
трещинами.