И когда Гордин ухватил двумя пальцами свою распрекрасную карту, опять полезла в сумку, за кошельком.
— Да обойдусь, не нищий, — заявил он. Ну надо же какой благородный и щедрый! — По миру не пойду из-за восьмисот рублей.
— Ну уж нет уж!
Оля расстегнула кошелёк, заглянула внутрь, досадливо поморщилась, осознав, что с наличкой у неё проблемы — четыреста пятьдесят рублей купюрами и ещё немного монетами номиналом от десяти до одного. Выгребла всё, протянула ему.
— Берите сколько есть, а остальное завтра отдам. Или на следующем занятии. Дотянете?
— Да не нужны мне ваши последние медяки, — возразил Гордин, но Оля глянула на него, очень сурово глянула, и он, похоже, проникся, уступил: — Скиньте на карту, если уж настолько приспичило.
Посчитал, что сможет так просто отвязаться? Чтобы потом в подходящий момент подкалывать, напоминая, как она его деньги тратила.
— Ну и как я вам на карту скину?
Для этого же её номер знать нужно.
Гордин на пару секунд задумался. Решение было очевидным, но он наверняка размышлял, стоит ли это делать — не доверял ей, как и она ему. Хмыкнул, спросил, с прежним раздражающим ехидством:
— Телефон-то у вас точно ваш собственный, не чужой?
— Можно подумать, вы свою карту забрали, не перепутали! — парировала Оля ему в тон. — Или я у вас её из рук вырвала?
Он только рот скривил, распорядился:
— Ладно, доставайте, пишите. — А когда она действительно вытащила из сумки мобильник, продиктовал номер. — Карта к нему привязана. Захотите, скинете.
— Обязательно скину.
Вот что значит с самого начала не задалось. И надо же ей было так вляпаться — нарочно не придумаешь. Прямо как в дешёвых романчиках или мыльных сериалах. Сначала они случайно пересеклись при неоднозначных обстоятельствах, а позже выяснилось, что он её начальник или преподаватель. Только там ведь действительно чаще всего, как Вика говорила — жаркая ночь после выпивки и душевного разговора в баре или танцев в клубешнике. А у Оли!
Правда и жаркая ночь с незнакомцем ей нафиг не сдалась. У неё Дима есть, и в случайных перепихонах с первым встречным она не нуждалась. А уж тем более с Гординым.
Оля бросила на него оценивающий взгляд, прикидывая — абсолютно неосознанно — и тут же опомнилась.
О, господи! Придёт же в голову? И ещё не хватало, чтобы он догадался по глазам и выражению лица, о чём она сейчас подумала. А он — вот же блин! — кажется, что-то почувствовал, тоже уставился пристально и вроде бы чуть изумлённо.