Или ей это только привиделось? Всё-таки тут с освещением и правда не очень.
— Я пойду, — пробормотала Оля торопливо. — До свидания. — И, не дожидаясь ответа, не убрав телефон, ринулась дальше по коридору, туда, куда и планировала изначально.
А Гордин наверняка двинул в противоположную сторону, к выходу. Никаких же других дел у него имелось.
Но в туалете Оля задержалась немного дольше, чем требовалось, специально, из расчёта, чтобы он точно ушёл. Вообще ушёл, из корпуса на остановку. Желательно ещё и укатил, до её появления.
Хотя совсем ничего особенного и ужасного — ехать с ним в одном автобусе. Но в разных — как-то спокойнее. А эти несчастные восемьсот рублей она ему перевела. Как только оказалась дома и плюхнулась на кровать.
Несколько секунд Оля с чувством облегчения любовалась на надпись «Перевод доставлен», потом спохватилась. Надо же было указать в сообщении, что это от неё, если позже потребуются доказательства. Вдруг в обязательную смс-ку от банка имя не вставят.
Она зашла в мессенджер, выяснила, что Гордин там тоже есть, развернула окно переписки, набрала «Перевела. Проверяйте», отправила. И опять спохватилась, добавила подпись «Ольга Зарецкая», увидела, как задваиваются галочки, свернула переписку, потом и окно мессенджера.
Всё, дело сделано. Или нет? Кружок с циферкой поверх иконки говорил о непрочитанных входящих.
Дима. Ди-ма. Даже перечитывать приятно, а уж тем более произносить вслух. Имя улыбкой трогало губы, растекалось теплом в груди.
Ну хоть что-то позитивное и милое за день.
Прикреплённая картинка. Фото лежащего перед пустой миской пёсика, который смотрел с экрана большими, полными печали и ожидания глазами.
Это Димка намекал на опять изголодавшегося волка?
Звонко щёлкнув язычком замка, приоткрылась дверь, в комнату заглянула мама, спросила:
— Лёлик, ты чего ужинать не идёшь?
— Я сейчас, — откликнулась Оля, почти не глядя сворачивая фотографию.
Есть и правда хотелось просто жутко. Но надо же ответить, хоть что-то ответить. Разве можно проигнорировать такое вот глазастое чудо?
— Приду через пару секунд.
Оля проводила взглядом скрывшуюся за дверью маму, уставившись на буковки сенсорной клавиатуры, набрала торопливо — без изысков и красивых слов, но зато от всей души, точнее, от всего сердца — «Люблю тебя. Очень-очень. И я голодная. Так что — беррррегись», ткнула в значок отправления.