— Так я не понимаю, почему вы вместе со всеми не
полетели?
— Прикрывал отход, находясь на дереве. А потом уже не
успел. Там немецкая колонна угрозу стала представлять. Пришлось
остаться.
— Ага, понятно, — покивал тот, а затем схватился двумя
руками за голову и прошептал: — Боже! Боже! Какую же беспросветную
чепуху вы несёте! Вы сами послушайте себя, как это всё глупо
звучит! Какой-то юнец на фронте! Какие-то немецкие захваченные
самолёты, летающие то к нашим в тыл, то к немцам. То какой-то
раненый комдив летит на одном из этих самолётов. То колонна
немецкая мчится. Вы сами-то понимаете, что молотите полную
ахинею?!
Признаться, его слова меня несколько задели. В данный
момент я как раз говорил чистую правду. Однако, поразмыслив, я был
согласен с тем, что для непосвящённого человека история моих
приключений звучала очень необычно и даже фантастически. Вполне
возможно, что в этом была моя вина как рассказчика, прыгая с темы
на тему, я не сумел объяснить даже внимательно слушающему меня
Антону Фёдоровичу всё по порядку и чётко разложить события по
полочкам. Очевидно, из-за этого у собеседника в голове всё
перемешалось, и ему сейчас было трудно мне поверить.
Решил это исправить. Хлопнул себя по ноге, поморщился от
боли, так как попал по ещё не зажившей ране, и начал с самого
начала:
— Итак, уважаемый господин разведчик. Меня зовут Алексей
Михайлович Забабашкин! Я…
Тот даже подскочил на месте.
— Что?! Как?! Заб… – Тут товарищ в немецкой форме страшным
усилием взял себя в руки, едва не заорав на весь пригород Берлина,
но вовремя опомнился, работа агента давно озвучила всем прописные
истины. Тишина и конспирация в первую очередь, и даже если
профессиональный разведчик очень взволнован, он не имеет права на
ошибку в такой базовой мелочи, а Живов, без сомнения, был не
простым профессионалом, а высококлассным.
–…абашкин?! — Потом огляделся по сторонам и, наклонившись,
зловещим шёпотом прошептал: — Тот самый легендарный Забабашкин?
Я уже дал себе установку быть максимально откровенным с
Живовым и говорить только правду.
А потому ответил, хотя и скромно, но как на
духу:
— Да — это я!
Моё подтверждение вызвало у визави бурю эмоций. Он сел
рядом и буквально потребовал полного рассказа о героической обороне
Новска, о судьбе легендарной дивизии, о которой он так много читал
в последнее время.