Как вдруг в отражении зеркала мелькнула чья-то тень.
Эмма испуганно дернулась и, резко развернувшись, удивленно наткнулась на герцога, вальяжно раскинувшегося в кресле. Рядом на столике стоял графин с янтарной жидкостью и пустой стакан.
- Д-дэвид? – спросила Эмма, запнувшись, пытаясь унять стучащее из-за испуга сердце.
- Ждала кого-то другого? – мрачно осведомился герцог, изогнув одну бровь.
Его холодный взгляд упал на ее руки, сжимающие ткань платья. Эмма успела расстегнуть часть платья и теперь прикрывала грудь.
- Что тебе здесь нужно? – сухо поинтересовалась она.
- Ты – моя жена. Или забыла?
- Из нас двоих это ты забыл, что женат, - парировала Эмма, вздернув подбородок. – Поэтому будь добр, закрой дверь с другой стороны комнаты. Я хочу спать.
Дэвид недовольно сощурил глаза.
- Отлично. Будем спать вместе, - сухо бросил он, поднимаясь на ноги.
Эмма против воли сжалась. Ее муж был очень высоким. И очень мощным. Он мог запросто уложить ее в кровать, не спрашивая согласия.
- Что тебе от меня нужно? – тихо спросила Эмма, скрывая дрожь.
- Все, - коротко ответил герцог, медленно приближаясь к ней.
- Я сделала, как ты говорил. Улыбалась, что у меня теперь щеки болят. А теперь оставь меня в покое.
- Ты улыбалась чересчур усердно, - зло процедил Дэвид, обжигая ее взглядом.
- Ох, ну прости! – Эмма не сдержала сарказм в голосе. – Нужно было предварительно оговорить количество улыбок.
- Я так и сделаю, - хмуро кинул герцог. – А еще тебе не хватает уроков послушания хорошей жены.
Дэвид медленно прошелся жадным взглядом по ее фигуре.
- Снимай одежду и ложись в кровать.
9. 9
Эмме показалось, что она ослышалась.
Она в изумлении уставилась на мужа, который еще только этим утром пренебрежительно отверг ее попытку сблизиться.
Буквально выгнал из собственной постели!
А сейчас Дэвид сам желал исполнения супружеского долга?
Эмме хотелось возмутиться, да только все слова куда-то исчезли. Несмотря на обиды, вся ее женская суть затрепетала перед высоким, сильным и красивым мужчиной. От герцога исходила практически осязаемая аура власти, перед которой женская природа Эммы желала склониться.
Отдаться. Покориться.
Стоило представить, как он прижмется к ней твердым и горячим телом, сожмет ее тоненькую фигурку в стальных объятиях, как кожу Эммы тотчас покрыли сотни тысяч колющих мурашек.