Хотя… если разобраться, то и у меня в Комитете именно «клановый»
подход использовался: тот же дед, или Игнат… то есть товарищ Буров
Александр Петрович – они-то получили свои нынешние должности
исключительно потому, что «я их хорошо знала», а дед вообще для
меня шел за «ближайшего родственника». Так что катить бочку на
министров за то, что они расставляли на посты в своем министерстве
людей, хорошо им знакомых, было бы в корне неверно – но вот то, что
после такой расстановки некоторые министры за «своих» людей явно
отвечать не собирались… Даже не так: с таких «друзей и знакомых»
министры работу все же стребовали в полном объеме, но вот то, что
они этим своим ставленникам позволяли различные вольности, причем
зачастую выходящие уже за рамки законов, было, мягко говоря,
неверным. Но и «поймать на горячем» таких товарищей было не очень
просто, так как отчетность тут шла строго по внутренней вертикали
системы управления, и со стороны чаще всего было просто не видно,
что творилось в министерской «глубинке». Но если правильным образом
изменить систему управления…
Саму иерархичность системы я, конечно, менять не собиралась, так
что правильнее было бы сказать, что я решила изменить «систему
управления и контроля», причем с некоторым упором на контроль.
Однако, чтобы этот контроль осуществлять, требовалось и многие
«управляющие процедуры» серьезно так поменять, иными словами,
«наполнить старую схему управления новым содержанием», причем
полностью. И я занялась – внешне неторопливо, но, по сути, очень
быстро – изменением системы «внутриотраслевого документооборота».
Под очень благовидным предлогом снижения вероятности ошибок в
отчетной документации. И для внедрения такой системы у меня было
уже практически все готово. То есть в СССР было почти все готово,
потому что в одиночку Комитет с такой задачей точно бы не
справился. Но имея за спиной поддержку (технологическую) всего
Советского Союза…
А также поддержку со стороны мужа: Сережин институт очень
неплохо потрудился, создавая крайне нужные системные программы. И
со стороны настоящего монстра советского (да и мирового)
программирования заведующего кафедрой кибернетики в МИФИ товарища
Кузина. У меня когда-то работал выпускник этой кафедры, и он
рассказывал, что еще в шестидесятых под руководством Льва
Тимофеевича была разработана настоящая система ИИ: эта системы,
обрабатывая диагностические данные по раковым пациентам, выдавала
рекомендации для врачей по выбору оптимальных схем лечения. Однако
тогда систему в работе применять не стали: у Кузина отец попал в
Онкоцентр и его система сообщила, что выбранный врачами способ
неминуемо приведет к смерти пациента и предложила альтернативу,
которая могла пациента все же вылечить. Однако врачи решили
проигнорировать выводы «бездушной железяки» – и отец Кузина умер
именно в предсказанный системой день – и руководство Онкоцентра
навсегда прекратило сотрудничество с МИФИ. Но это произошло (если
мне не наврали, но я ее проверила и вроде бы информация была
достаточно достоверной) «в другой истории» – а сейчас команда
Кузина разработала систему управления документооборотом (по
составленному лично мною техзаданию) – и вот эту систему
(написанную на разработанном Сережей языке, кстати) я и начала
«постепенно внедрять».