— Хочешь сказать, дерзость из
тебя уйдет после принятия?
Голос деда снова изменился, исчезла
из него та властность, что заставляла Охотника рваться с цепи.
— Ну, тут по-разному может
сложиться… Не все же от меня зависит, от вас тоже.
И тут дедок улыбнулся. Вот ей-богу,
лучше бы он и дальше с мордой статуи стоял! Оскал матерого зверя
возник на старческом лице так неожиданно, что я едва удержался,
чтобы не отступить назад.
«У него родные зубы, или это
протезы?» — некстати мелькнула тогда мысль. Почему-то я хорошо это
запомнил.
— Хорош. Но молод еще. И не
обучен. Тоня, забирай его. Связь по установленному регламенту.
Доклад по прибытии. Свободны.
На сей раз пришлось потрать полторы
секунды, чтобы пережить ярость моего альтер-эго. Охотника так
взбесила последняя фраза старика вкупе с продемонстрированным им
оскалом, что я камнем замер на месте, боясь любым движением
спустить зверя с цепи.
— Да, дедушка, — раздалось у
меня за спиной. Рука девушки обвила мой локоть и настойчиво
дернула. Антонина старалась максимально быстро свалить с глаз
патриарха.
Вот, собственно, и вся встреча.
Никаких объяснения, никаких «Люк, я твой отец» и массивных
фолиантов с надписью по кожаной обложке «Откуда есть пошли новусы
на Руси». Фигня, в общем, а не встреча. Старикан посмотрел на меня,
что-то там в своей древней черепушке решил и отправил восвояси.
Точнее, прямиком в аэропорт.
По дороге к нам присоединился Вадим,
оказавшийся той еще задницей. Тоня коротко отрекомендовала его как
своего брата — сводного — и полковника ФСБ вдогонку. Затем,
отмахнувшись от моих вопросов, стала весело рассказывать, какой
хороший город Новосибирск и как она рада туда отправиться. А ты,
Ваня, рад? Понимая, что никакого разговора в самолете не получится,
я сообщил, что счастлив и завалился спать. А спустя несколько часов
мы уже топали к автобусу в Толмачово.
Все происходило по ставшему уже
привычным для меня сценарию: некогда объяснять, Лях, просто беги!
Это серьезно накаляло. Настолько, что, поторчав минут пять в
«своей» комнате, я решил пойти прогуляться — проветрить мозги.
Боялся, что, продолжив сидеть взаперти, начну кидаться на людей. То
есть на новусов.
Однако намерению не суждено было
исполниться, на выходе меня остановил Вадим.
— Нельзя, — произнес эфесбешник,
закрывая телом узкий коридор. — Сидим в квартире.