– Святые небеса, – откликнулась мать, разрывая пакет замороженного горошка, – да неужели, зачем это?
– Это мое дело.
– Ты же знаешь, что до конца года Эд будет на неполной неделе. Если бы не его стаж…
– Водопровод ломаться не перестанет. И его не сократят.
Ей было плевать; удачи она ему не желала. Усевшись за стол, она открыла «Лидер» на колонке редактора.
– Ты только послушай, до чего слабоумные бывают люди! Какой-то тип из Лос-Гатоса пишет, что Маленков – антихрист и Господь ниспошлет ангелов погубить его.
Она перелистала на медицинскую колонку.
– «Стоит ли беспокоиться, если на внутренней стороне губы у меня язвочка? Она не болит, но и не проходит». Да у него, наверное, рак.
– Тебе нельзя бросать работу.
– Я не Джейк, – сказала она, – не делай из меня Джейка.
– Что еще за Джейк?
– Он там пять лет проработал.
Она нашла колонку с вакансиями и развернула газету.
– Нет, конечно, я всегда могу выйти за Гордона и сидеть дома – шить, пока он латает проколотые шины. Солдатик форменный. Такой послушный. Помаши флажком, Джейк Гордон.
– Ужин готов, – сказала мать. – Пойди скажи Эду.
– Сама скажи. Я занята.
Погруженная в чтение объявлений, она нашаривала ножницы. Вот, похоже, подходящее, и опубликовано первый раз.
«Для розничной торговли требуется молодая женщина. Требования: коммуникабельность, привлекательная внешность, аккуратная одежда. Знание музыки – преимущество, но не решающее. Джозеф Р. Шиллинг, тел. МА3—6041, с 9 до 17».
– Пойди позови его, – все повторяла мать, – я же тебе говорю; неужели нельзя помочь? Какой-то прок от тебя должен быть?
– Перестань, – нервно ответила Мэри Энн. Она вырезала объявление и положила к себе в сумочку.
– Вставай, Эд, – сказала она отцу. – Давай, просыпайся.
Он сидел в кресле, и вид его заставил ее замереть в ужасе. Пиво пролилось на ковер, пятно росло на глазах. Она не хотела подходить к нему ближе и остановилась в дверях.
– Помоги мне встать, – протянул он.
– Нет.
Ее подташнивало; она не могла даже думать о том, чтобы коснуться его. И вдруг она закричала:
– Эд, давай! Вставай!
– Вы ее только послушайте, – произнес он. Ясные, тревожные глаза остановились на ней. – Зовет меня Эдом. Почему бы ей не назвать меня папой? Или я ей не отец?
Она засмеялась, сама того не желая, но сдержаться не было сил.
– Господи. – Она задыхалась.