– Да. Я еще советовала поскорее обратиться к врачам.
– Ну, в общем, он обратился.
– И что? – выдаю с нетерпением.
Внутри, подобно промокшей фанере, разбухает дурное предчувствие.
– Рак желчного пузыря, – отвечает она. – Четвертая стадия.
Повисает порожденная шоком тишина. Мама тихонько шмыгает носом, а я пытаюсь осознать смысл услышанного.
– Четвертая – это…
– Самая последняя, – родительница предугадывает мой вопрос. – Прогнозы неутешительные.
– Насколько неутешительные? – чувствую, как пальцы, сжимающие трубку, начинают дрожать.
– Врачи говорят, что Анвару осталось от месяца до полугода.
Но последнем слове мама не выдерживает. Ее голос срывается и превращается в горькие жалобные всхлипы.
– Мамочка, пожалуйста, не плачь, – прошу я, хотя у самой глаза на мокром месте. – Наверняка еще не все потеряно… Может, можно прооперировать? Вырезать эту опухоль?
Сидящий рядом Лиам замечает мою тревогу и шепотом интересуется, что случилось, но я лишь отмахиваюсь от него.
– Там уже метастазы повсюду, – говорит она сквозь слезы. – Неоперабельно.
– Боже мой…
Снова замолкаю не в силах примириться с неизбежностью. Как же так? Анвар Эльдарович ведь совсем еще не старый. Ему чуть за шестьдесят. Ему рано умирать. Слишком рано!
– Лер, мне так плохо… Неужели и второго мужа придется хоронить?
Сердце сжимается от жалости и сострадания. Как обидно, что я не рядом! Так бы обняла ее, утешила… А сейчас мне остается лишь подбирать правильные слова, которые, если честно, ни черта не подбираются. В голове бардак. Мысли не слушаются.
– Мам, держись! – прошу я, до боли в ладонях стискивая трубку. – Держись, пожалуйста! Тебе надо быть сильной, слышишь? Не ради себя, ради Анвара Эльдаровича!
– Да-да, я понимаю, Лер… Все понимаю, – она делает глубокий вдох, пытаясь справиться с рыданиями.
– А как он сам? – спрашиваю тихо.
– Храбрится. Говорит, что прожил хорошую жизнь…
Не показывать свои страхи – это так типично для мужчин.
– Он молодец.
– Да…
– Мам, мне, наверное, стоит приехать?
– Если сможешь…
Родительница ни на чем не настаивает, но я нутром чую, что ей это нужно. Да и не только ей, мне – тоже. Я многим обязана Анвару Эльдаровичу, поэтому прилететь и поддержать его – мой моральный долг.
– Хорошо, мам. Я сейчас же позвоню на работу и договорюсь насчет отпуска. А потом начну искать авиабилеты.