Что меня реально удивило, так это наличие в Хаттуше закусочных.
Именно закусочных, потому что деревянный столик, за которым можно
было съесть лепёшку и выпить молока, нельзя было назвать иначе.
Этаби съел три порции — хозяин «закусочной» на наших глазах
вытаскивал лепёшки из печи, а молоко наливал из кувшина. Мне
хватило одной порции и молока из блюдца вместимостью почти литр.
Кузнец, лишь умяв три лепёшки и две порции молока, довольно рыгнул.
После оплаты одно ше, разменных денег не осталось. Всё остальное
было номиналов в сикль, пит сикль и апогей — ит сикль.
На мой вопрос, где можно разменять сикль, глаза торговца
загорелись, но в его кошеле монет было мало.
— Как увидишь эсора, иди к нему, у них всегда есть да поразит их
всех Ишкур, — зло пробормотал мужчина, теряя к нам интерес. Ишкур,
если мне не изменяет память, был Богом Грозы. Оставалось найти
этого эсора, разрази его гром — как искать того, кого ты не знаешь?
Оказалось всё довольно просто — первый же встречный направил меня к
рынку, усмехнувшись на мой вопрос.
— Узнаешь, сразу узнаешь, эсоров все узнают, — оборванец почти
открыто смеялся надо мной. Этаби поднял огромные ручищи — мужчинку
сдуло, словно унесло ветром.
Эсора я действительно узнал — трудно не выделить из толпы
человека с тюрбаном на голове и одетого не в тунику или плащ, как
все хетты, а в халат. Первая ассоциация была с цыганами, второе,
что пришло на ум — барыга. Эсору было порядка пятидесяти лет —
тёмное смуглое лицо было в морщинах, жидкая белая борода делала его
похожим на козла. Было в этом человеке что-то отталкивающее, словно
он обыграл тебя в напёрсток и откровенно глумится.
Эсор сидел на камне у входа в рынок: на грубо сколоченном столе
валялись вытесанные фигурки из камня, одна из которых привлекла моё
внимание. Фигурка явно была женская — красной краски у эсора не
нашлось, волосы были подкрашены кровью. Покачиваясь на своём камне,
старик напевал под нос — полуприкрытые глаза зорко следили за всеми
вокруг. Подойдя к эсору, вытащил сикль:
— Поменять на ше? — мгновенно оживился козлобородый. От его
расслабленности не осталось следа — теперь он напоминал кошку перед
броском. Глаза буквально отсканировали меня и расширились,
задержавшись на фигуре хуррита.
— Поменяй, — выхватив сикль из моих рук, эсор проверил её на
зуб, после плюнув, растёр о полу халата. Монета буквально
испарилась, я не успел заметить куда он спрятал. Вместо неё, из
необъятных просторов засаленного халата на свет появилась стопочка
медных ше.