Что было делать – пришлось согласиться. Мы тотчас разошлись по домам – готовиться.
Надо сказать, что мама и бабушка запрещали мне делать что-нибудь по дому. Запрещали, и всё. И не то, чтобы я рвался им помогать или не рвался – значения не имело. Ничего не разрешали. Носовой платок выстирать – и то не позволяли. Я долго понять не мог, в чём дело, и однажды, когда мама заметила, что я попытался без спроса вымыть пол, и тут же с криками перемыла все мои деяния, спросил:
– Ну, мама, в чём дело? Ты меня перед людьми позоришь. Я же ничего не умею.
– Твоё дело – только уроки. А всё остальное – не твоё!
– А пол помыть – что такого?
– А кто тебя просит пол мыть? Я тебя просила? Зачем тебе это надо? Это ты меня позоришь. Хочешь сказать, что кроме тебя больше некому? Когда женишься – намоешься ещё, успеешь. И настираешься…
Перед таким непонятным доводом мне осталось только умолкнуть. Вот и в этот раз случилось точно то же самое. Только мама заметила меня, анализирующего кучку собственной одежды, сразу заподозрила неладное.
– Куда собираешься, – строго спросила она, – уж не на ночь ли глядя?
– Да ну, что ты, какая ночь – так, ничего особенного…
– Тогда говори, что случилось. Сознавайся.
– Понимаешь, мама… Мне завтра на День рожденья идти.
– Так, – сказала мама, – вот это номер. Неужели к Кольке?.. Или к Витьке?
– Нет.
– Уже лучше. А к кому? – допытывалась мама.
– Не к кому, главное, а с кем. С Борисом мы идём. К подруге его.
– А ты-то как идёшь? Без приглашения?
– В том-то и дело, что с приглашением.
– И кто тебя пригласил? Борис?
– Да и он, и подруга его. И её родители.
– И кто у неё родители?
– Точно не знаю. Вроде, из Крайисполкома.
– А где живут, знаешь?
– Да как не знать. На Димитрова они живут. В новом доме.
– Да… – произнесла мама. – Ну, если с Борисом, тогда ладно. При таком условии, что прямо сейчас ложишься спать.
– Да мне бы только штаны почистить…
– Опять за своё? Тебе что сказано?
Пошёл я спать. А наутро всё для меня было готово. Что постирать – постирано, что отутюжить – отутюжено. А сверх того выделено мне было целых пять рублей ассигнациями на подарок. Порядочная сумма, если учесть, что бутылка шампанского в те давние годы стоила два рубля пятьдесят копеек. Но вот подарок пришлось поискать – не так уж много в ту пору было магазинов. Цветы удалось купить на рынке, а вот книжка нашлась не сразу. Но зато какая! Про Гагарина. И родилась романтическая подпись – поздравляю, там, всего желаю, а в конце концов – обещаю тебе, что буду таким же. Вот выдал!.. Да ещё пластиночка была её любимая, как я от Бориса узнал – «Голубые канарейки». Таким образом снарядившись, я пошёл рядышком с Борисом на первый мой официальный праздник.