– Ну, теперь я понимаю санскрит и древнегреческий… – пространно пояснила Марина.
– Это языки Внутрреннего Поля, их способны понимать все заносчивые самолюбцы, врроде вас троих.
– Четверых, насколько мне известно калахарские коты… – язвительно парировал Кэрсо-Лас, но не успев договорить, получил увесистый пинок от Гаитоэранты.
– Не раздражай нашего переводчика, сейчас в стойбище наших узников ты что ли будешь объяснять какого нечистого мы приперлись?!
– Да он пррав собственно говорря, – не без скрытого довольства согласился кот, – я калахаррский кот, нас таких всего двадцать четырре, мы с дрревних врремен живем с людьми, кочуем, так сказать, между внутрренним м внешним мирром, здесь властвуем, там набирраемся мудррости и знаний.
– Короче, земные языки проще усвоить, чем язык маганов, – подытожила Марина.
– Да нет же, – Маркиз нетерпеливо щелкнул кончиком хвоста, – вы, люди, здешние ведьмаки и калатарри мыслите обрразами и соответственно говоррите на языке символов, кодиррующих их, а обычное зверрье и к нему прриближенные создания, врроде маганов мыслят потрребностями и в каждом звуке их рречи закодиррованно какое-либо действие или орриентирровка к действию. У вас рразный способ воспрриятия мирра.
– Ничего не поняла, – вздохнула Гаитоэранта.
– Тогда как ты их понимаешь? – не унималась Марина.
– Я уникальность, я калахаррский кот, которрый прросто все знает, – словно несмышленому ребенку терпеливо пояснил Маркиз, похоже, не на грамм не сомневаясь в своей правоте.
– Ах, ну да, а мы забыли, – пробурчал Кэрсо-Лас.
Маркиз то ли не слышал, то ли сделал вид, что не слышал.
Так или иначе, группа деревьев действительно была стоянкой племени маганов. При ближайшем рассмотрении деревья оказались бутафорскими и представляли собой деревянные гладко обструганные столбы. На их верхушки в виде купола были натянуты крупные и мелкие сети. Этот шатер издали невозможно было отличить от лесопосадки.
Посередине лагеря горел сложенный в каменном очаге костер, вокруг располагались разнокалиберные пеньки, видимо, заменявшие стулья или столы. Под каждым деревом – столбом находилось по лежанке из сухой травы и закрытая деревянной крышкой яма, в каждой из которых хранились личные припасы и имущество владельца.
Плененный предводитель свистнул и, из обступивших стоянку колючих зарослей начали выпрыгивать, выползать, вылезать маганы, маганши, отличающиеся от мужской половины лишь достающими до пяток спутанными волосами и маганята. Одежда на всех была одинаковая, но на некоторых красовались замысловатые металлические побрякушки в виде монист, венцов, поясов или пряжек.