– Еще как занимается, – кивнул Снегирев. – Он дополнительные линии открыл – теперь еще и колготки производит.
– Неужели из-за них прогорел? Неужто все хотят чулки? – пошутил Леня.
– Да нет, наоборот. Преуспел. Очень выгодное дело оказалось…
– Да уж, – сказал Леня. – Это тебе не бар. Тут парами выпивку не продашь.
А Снегирев сказал извиняющимся тоном:
– Только я ему тоже порядком задолжал… Боюсь теперь на семейных праздниках появляться. А так как вы мои друзья, вам он теперь тоже не займет.
– Понятно, – кивнул бородач Леня.
– Ничего, – сказала Кнопка, – выкрутимся как-нибудь. Сейчас праздники, самые выгодные дни.
Потом она взяла со стойки большой вручную исписанный листок:
– Я тут дополнение к меню написала, надо бы распечатать, двадцать пять экземпляров. Сбегаешь в типографию, Витя?
– Они сегодня не работают, – сказал Леня. – Я мимо проходил.
– Да я в турфирму сбегаю, – сказал Снегирев. – Там девчонки такие милые. Всегда готовы помочь.
– У тебя все девчонки милые, – улыбнулся Леня.
Снегирев ухмыльнулся:
– Да ведь это правда!.. Они милые! Ладно, давай сюда.
Он забрал листок у Кнопки, зашел за стойку, натянул трикотажную шапку и снял с вешалки теплую кожаную куртку.
4.
А в филиале туристической фирмы напротив бара собиралась дзенькнуть первая нота грядущего переполоха. Ноту эту бежал пропеть директору филиала главный бухгалтер Рыбин – тусклый и встрепанный мужчина средних лет, в очках и довольно мятом и тоже тусклом, как и вся его внешность, дешевом костюме.
Прижимая к груди тонкую картонную папку, из которой торчали листки распечаток, он выскочил из своей тихой бухгалтерии, сломя голову промчался по широкому коридору, даже не кивнув на приветствие атлета-охранника, сидевшего за столом на посту и, распахнув тяжелую старинную дверь, влетел в главный большой зал-офис филиала.
Офис был оформлен то ли под швейцарское шале, то ли под индейский вигвам – стены были отделаны темными деревянными панелями и соломенными панно с загадочным узором из цветных зигзагов и треугольников, потолок подпирали темные деревянные столбы, между которыми были перекинуты брусья-перекладины. На деревянных полках, на столах, в углах на полу красовались сувениры из разных стран – от индейского копья без наконечника, но зато с цветными перьями, скромно прислоненного в углу будто бы только что вернувшимся с охоты индейцем (все же оформление предполагалось под вигвам, видимо), до большого кривого глинянного кувшина, судя по отколотому боку, с каких-то римских раскопок, для которого в самолете пришлось бы покупать отдельное пассажирское место (но никто этого не сделал, потому что на самом деле кувшин на самолете не летал, он был заказан у местного горшечника по рисунку из учебника истории для 5-го класса).