как-то рассказал то, что рассказывать было
нельзя. За это Альфред Розенберг отрезал ему
язык и с тех пор Берчика все кличут немым. Не
знаю, правда это или нет, но душа у Берчика
была добрая. Друзей и знакомых у него не было,
зато он находил общий язык с тетей Соней. Она
болтала, без умолку, а он слушал и уплетал то,
чем она его кормила. В общем, идеальная пара.
Пройдя мимо них, я поздоровался, залпом
выпил чашку холодного кофе, и не в состоянии
больше ни секунды находиться в мерзком запахе
поджаренных бычков, пулей вылетел из
квартиры.
Во дворе стоял Леонид Гофтман в полной форме
ЧК. Держа руки за спиной, он выслушивал
бредни Ольги Вольф, среди которых были и
доносы на ненадежных, по ее мнению, соседей.
Я решил заглянуть на родной Привоз. В первых
рядах пахло свежим мясом. Мясники кромсали
мясо, рубили кости, в общем, занимались
обычной разделкой туш, но это выглядело
весьма аппетитно. Далее расположились
крестьяне, торгующие пшеном и другими
зерновыми. Я вглядывался в их усталые лица,
ходили слухи, что скоро у крестьян заберут
последнее. В овощных рядах все продавцы
почему-то меня знали. Со мной здоровались,
интересовались моими делами, явно ожидая,
что я что-то куплю. Я держался непринужденно и
не подавал виду, что у меня дыры в кармане.
Признаться, я вообще надеялся встретить меж
рядами бывших знакомых, которые бы
великодушно одолжили мне денег.
Мои надежды были тщетны, так как люди,
которых я встречал, скорее бы хотели одолжить
денег у меня. В не очень бодром расположении
духа я набрел на прилавок Цили. Она оживлённо
беседовала с соседкой.
– Почем помидоры? – спросил я.
– Две тысячи за кило. – Крикнула она, не
оборачиваясь.
– Циля, а что произошло? – После моего вопроса
она повернулась.
– О, Альфред. Для тебя 300 рублей за кило.
– То -то же.
– Ну, ты таки сам пойми, это ваше модное слово
инфляция, все такое. – Начала оправдываться
она.
– Я понимаю. Дашь в долг? – Я сделал просяще-
ехидную улыбку. Циля посмотрела недоверчиво.
– Пол кило, всего пол кило. В долг. Верну через
пару дней, обещаю. Хочу тетю Соню попросить,
чтобы сделала бычки в томате.
– Ой, ладно. – Махнула рукой Циля. – Совсем ты
меня разоришь. Я послал ей воздушный поцелуй
и завернул в другой ряд посмотреть, что там
происходит.
По мере моего приближения гудящий шум
привоза затихал. Я не сразу понял, в чем дело,