Финн ухмыльнулся и сказал уже на
железном языке:
— Ну, как скажешь, Ваше
Величество.
Его младший брат, стоящий по другую
руку от Короля, бросил осуждающий взгляд на Финна.
— Казалось бы, парень с разбитым
лицом должен держаться скромнее.
— Я разговариваю весьма скромно,
братец, поверь мне. Не посылаю Его Величество в Бездну и не
предлагаю ему поесть восемь холмов. Кстати говоря, пойди в Бездну,
Бартл. Для того, кому дали прозвище Равный, ты стал отвешивать
слишком уж много поклонов.
С этими словами Финн приложился к
бутылке. Одну только её, сделанную из стекла, пусть и довольно
мутного, можно было бы сменять на приличное количество денег и
стоило только догадываться, во сколько хозяин питейного дома оценил
её содержимое. Однако Финн с равнодушным лицом лакал прямо из
горла, проливая изрядную часть на роскошную красную рубашку и
волосатую грудь. Сделав три мощных глотка, он бросил взгляд на
слепого и вновь обратился к Королю:
— А наш молчаливый друг не мог
сказать, что мы здесь увидим? Мы ведь потому уже почти год и
таскаем его за собой, разве нет? Чтобы он рассказывал нам о том,
что случится, и где нам лучше встать, чтобы оно случилось не с
нами.
Слепой юноша не двинул и единым
мускулом, все так же глядя в никуда. Но до ответа все же
снизошёл:
— Сегодня многое может случиться, —
сказал он, и голос его был тихим, почти переходящим на шёпот, но
все же каким-то образом Риг услышал его вполне отчётливо.
— Очередной осколок мудрости, — Финн
отвесил слепому почтительный поклон. — Благодарим тебя, о
бесполезный. Столько месяцев таскаем за собой это чучело, а все,
что получаем взамен — это «много чего может случиться» и «тёмная
ночь придёт». Чтобы бы мы только делали без этого славного парня и
его жутких птиц?
Бартл Равный вздохнул, Безземельный
Король усмехнулся, а слепой юноша не реагировал вовсе, и жизни в
нем как будто бы было не больше, чем в его чудных птицах. Сам же
Финн не унимался.
— Готов спорить, из меня получится
куда лучший прорицатель, — Финн демонстративно поднял свободную
руку в драматичном жесте, точно актёр на ярмарке, после чего
прикоснулся кончиками пальцев к прикрытым векам. — И предсказываю
я, что в итоге будет суд поединком. Людям севера хлеба не надо, дай
только головы друг другу рубить и назвать это правосудием. Посидят,
языками почешут, сколько утерпят, а потом пойдут топорами махать,
как солнцу встать. Что скажешь, птичий хозяин? Прав я или как?