– Да, наверное, это глупо. Но просто я устала ждать. Даже не то чтобы устала… Вернее так. Я знала, что Карл вернется четвертого числа, а теперь не знаю, когда ждать возвращения… Неизвестность хуже адской бездны, в которую я когда-нибудь упаду.
Своим ответом я убедила друга. Питер тяжело выдохнул:
– Мне так жаль, Эли…
Я решила перебить его сразу же, чтобы не заводиться:
– Питер, ты скажешь мне так, когда мы все-таки будем хоронить Карла. Хорошо? Договорились?
– Да, я понял.
Мы сидели в тишине. Пит пришел помочь мне, но как, не знал. Но мне ничего не было нужно. Того, что он сидел со мной рядом, уже достаточно, чтобы не так сильно беспокоиться.
Я отправила Питера к Салли. Мистер Леджер принес мне чай. Велел съесть немного шоколада: он успокаивает. В ответ я попросила о сигаре и бутылке виски. Дворецкий не возразил. Ведь мой вариант успокоения был не хуже…
Раньше я мечтала видеть сны. В эти ночи я мечтала хотя бы закрыть глаза. Мне не спалось. Лежа на спине, я часто смотрела на половину кровати, где спал Карл. Мне даже показалось, что я его видела. Может, это его дух… Но нет: кто-то дал мне знак, что я должна его ждать. Карл не умер, он жив и едет ко мне. Эти слова я повторяла, как заклинание, всю ночь.
3 марта 1775 года. Суббота
День оказался тяжелым, утомительным, изнуряющим.
Не могу сказать, что я проснулась: за всю ночь не сомкнула глаз, но усталости не чувствовала. Умылась, ходила по комнате, смотрела в окно, переставляла цветы из угла в угол. Мне предложили завтрак и чай, но есть и пить я не хотела.
В полдень приехал Стефан. Наш разговор не затянулся больше чем на пятнадцать минут. После него пришли Том, Дженни и Пэт. Они обо всем узнали из утренней газеты. Я поделилась с ними своими чувствами и мнением. Дженни плакала, как дитя. Пэт держалась из всех сил. Но когда я успокаивала Дженни, Пэт резко отвернулась и вышла, а вернулась с красными глазами… Том был расстроен и измучен. Он часто тяжело вздыхал и мотал головой.
Друзья сказали, что Дэвид писал из казармы Тому. Сообщил, что завтра получит отгул на два дня. Дэвид хочет приехать ко мне. Я этого ожидала.
Чувства Тома и его тоска по другу не имела границ. Он дважды начинал плакать, но всегда собирался с духом и извинялся за слабость. Но ему стыдиться нечего, ведь мы ему близкие. Том похвалил меня за заботу о миссис Норрис: