Этим я собирался заняться сам, как
только управляющий утрясёт с помощью капитанов и золота, все
формальности с нашим прибытием. Он вернулся через час, злой,
взъерошенной и крайне недовольный.
- Содрали гады почти двести флоринов,
сеньор Иньиго, - пожаловался он, - мы так разоримся, если останемся
тут надолго.
- Ничего, сеньор Альваро, - улыбнулся
я, видя, как он экспрессивно ругает португальцев на родном
кастильском, - ваш племянник, побыв со мной рядом, с лёгкостью стал
тратить по пять тысяч флоринов. Думаю, скоро и вы привыкните к
таким суммам.
Кастилец удивлённо посмотрел на меня
и покачал головой.
- Одни растраты, одни растраты, -
пробурчал он.
Посмеиваясь над ним, я показал
Бернарду, что мы сходим на берег и швейцарец тут же выделил
охрану.
- Сеньор Иньиго, можно я с вами? – ко
мне подошёл предводитель госпитальеров, - хотя бы осмотрюсь в новом
городе.
- Тогда только вы, сеньор Аймоне, -
не стал я отказывать рыцарю, поскольку уже ранее отказал Хуану и
Пауле в этом. Я не хотел ходить на переговоры огромной толпой,
привлекая к себе всеобщее внимание.
- Благодарю вас, сеньор Иньиго, -
склонил он голову.
- Тогда идём, мы готовы, - показал я
ему на Бернарда, себя и всего десять охранников, - остальные
остаются на кораблях.
Если госпитальер и удивился, то вида
не подал и по перекинутой доске между кораблём и пристанью мы все
перешли на каменную мостовую.
- Куда, сеньор Иньиго? – обратился ко
мне Бернард.
- Для начала в первую же церковь, нам
нужен переводчик, - сказал я, - сеньор Жуан предупредил меня, что
латынь здесь знают крайне немногие. Так что нам нужен кто-то, кто
говорит на обоих языках.
Наша небольшая группа словно ледокол
вошла в большой поток людей и повозок, которые вливались или
выходили из порта. Рослые, широкоплечие швейцарцы в броне и шлемах,
а также с мечами на поясе, заставляли людей молча расступаться,
поскольку нарываться на ссору с наёмниками, безумцев не
находилось.
Сразу за портом находилась огромная
площадь, где торговали только что привезённым товаром. Обилие
чёрных тел, измученных голодом, жаждой и дальней дорогой просто
поражало моё воображение. Белые надсмотрщики и работорговцы
торопливо подгоняли их, загоняя в загоны, словно скот, откуда уже
потом их выводили и тут же продавали новым владельцам, которые во
множестве крутились на площади, отличаясь от самих продавцов более
богатыми одеждами. Но и то, я видел, что это всего лишь
перекупщики, которые скупая рабов, формировали из них разные группы
по возрастам, полу и затем их уводили по разным направлениям: кого
обратно в порт, видимо для отправки морем дальше, кого оставляли в
городе.