Я никогда не летала на самолётах. Дядя Макс отдал мою коробку с вещами женщине в форме. Тётя Сэнди купила мне «M&M’s» и иллюстрированную книгу сказок. Я уже была слишком взрослой для сказок и так ей и сказала, но она ответила:
– Скажу тебе по секрету, я сама читаю их постоянно, а я ведь уже совсем старая!
Мы посидели в комнате, потом встали в очередь, прошли по туннелю и сели в узкие кресла – это и оказался самолёт. Когда самолёт начал разгон по взлётной полосе, я полностью запечатала свой пузырь, готовая к крушению. Я знала, что самолёт не взлетит в воздух, как должен. Я нагнулась и обхватила колени, как было указано на маленькой карточке-инструкции в кармане сиденья. Тётя Сэнди похлопала меня по спине.
– Мы все умрём! – сказала я.
Шум был ужасный – оглушающее шипение и рёв, – и всё это время тётя Сэнди хлопала меня по спине, словно ей было всё равно, расплющит её в крушении или нет. Потом верхняя часть самолёта поднялась, и он вместе с людьми и всем остальным взмыл в воздух. Мы полетели.
Мы летели! Я не отлипала от иллюминатора, пока мы летели над страной. Я была в небе, мы пролетали прямо через облака, а иногда видели пушистые белые подушки облаков под нами, а иногда облаков вообще не было, и мы видели горы и реки, и озёра, и дороги. Вот под тобой город, потом моргаешь – а его уже нет, а вместо него – пустыня, или новые горы, или холмы, или равнины. Зелёная земля и коричневая земля. Просто чудо.
Это было совершенно не похоже на езду на машине, когда видишь только чуть-чуть тут и чуть-чуть там: дом, дерево, заправка, опять дома, опять деревья, поля. В машине всё начинает сливаться, и кажется, что ты одновременно нигде и везде. А вот в самолёте ты видишь, как всё расстилается под тобой, словно живая карта или широкая-широкая живая фотография, а ты висишь над ней и точно знаешь, где ты. Ты – точка, летящая во многих милях над штатом Оклахома, где ты когда-то жила вон на том клочке земли, а теперь ты точка над Арканзасом, где даже забыла, что жила, а теперь – над Теннесси и над Виргинией. Ты – маленькая точка.
Точнее, я: Динни-Точечка.
Самолёт приземлился и снова не потерпел крушение, и мы поехали домой к тёте Сэнди и дяде Максу в Вашингтон, округ Колумбия, где были два работающих туалета, чистый ковёр и белые стены с картинами в рамах. Отец, который во время моего похищения искал очередную возможность, позвонил и, плача в трубку, пожелал мне удачи с моей возможностью.