— А то что? — в вызовом глянул на него Арсений.
— Поколочу, — расправив плечи, произнес Федор.
Старший брат ростом вышел в отца. Высокий, плечистый, поэтому
когда он расправил плечи и поднялся, исход драки был понятен
сразу.
— А силенок-то хватит? — спросил он.
Федор молча сверлил взглядом брата, после чего мельком глянул на
стол и схватил нож, которым резали хлеб.
— А ну! — тут же вмешался криком Василий. — Нож положил! Быстро!
А ты рот прикрыл!
— Катись отсюда и помни слова мои! — ледяным тоном произнес
Арсений. — Вернешься! Голодный, битый как собака. Перед калиткой
стоять будешь — не пустит тебя никто. Запомнил?
Федор глянул на старшего брата, затем оглянулся на среднего,
после чего воткнул нож в столешницу и произнес:
— И ты мои запомни. Вернусь. Магом знатным, таким, что посадник
в ноги кланяться будет. Вернусь и перед калиткой встану. Встану и
на тебя смотреть буду. Запомнил?!
Федор схватил мешок, закинул на спину и не оборачиваясь вышел из
дома.
Парень прошел по двору и замер перед калиткой.
Руки дрожали, сердце билось так, что в ушах отдавало. Живот
начало сводить от страха, но он держался, молча смотря на калитку,
как на последнюю линию.
Последнюю ниточку, что связывала его и его семью.
Протяни руку, выйдя за калитку, и все.
За спиной послышались шаги со стороны хлева.
Федор сжал кулаки, чтобы подавить дрожь, и прошептал себе под
нос:
— Не страшно…
Парень повернулся и взглянул на отца, что стоял посреди двора с
трубкой в зубах. Мужчина встал, задумчиво уставился на младшего
сына и упер руки в бока.
— С прошлого года ни слова. Ни худого, ни хорошего, — произнес
Федор, с вызовом смотря на отца. — Как прокаженный… Словно и нет
меня.
Отец затянулся и, не выпуская из зубов трубки, выпустил сизое
облако дыма.
— Арсеньке хозяйство. Василию дело по душе, а мне… — тут Федор
сжал зубы и продолжил: — А тебе Федька — подметки да сапоги потные
до смерти ремонтировать. Что был Федька, что не был…
Внутри подростка настолько поднялась злоба, замешанная на обиде,
что глаза стали влажными. Парень шмыгнул носом, утер его кулаком и
со всей силы швырнул на пыльную землю мешок с вещами.
— Я здесь, бать!.. Я существую, слышишь?!
Отец молча вытащил трубку из рта, провел языком по внутренней
стороне щеки и сплюнул на землю.
— За калитку выйдешь — обратно не зайдешь.