– Сейчас, барышня. Повар уже извещен, что вы поднялись. Приготовил специально для вас ваше любимое.
– ???
– Забыли вы, конечно… – Катя стала перечислять, какие блюда предпочитала Анна, вставляя незнакомые, по-видимому, французские слова.
«Анне» названия ничего не говорили, но бульона она бы с удовольствием съела. А еще помидоров соленых и чаю крепкого, черного. Ну, можно чуть сливок добавить.
Интересно, в доме чай пьют? А кофе? Как утром без кофе? Ладно, не в жратве счастье. Привыкну к тому, что подают, а там закажем. Девица я богатая, могу собственного повара иметь.
В другое время она бы с удовольствием помечтала о том, какие преимущества дают большие деньги. Мысленно перепланировывала бы квартиру, купила антикварную мебель, эксклюзивные ковры. А еще финскую сантехнику, кожаные диваны, кресла…Да мало ли что можно сделать, будь у нее много денег? Например, поехать всей семьей к морю…
Со своей семьей…В своем нынешнем положении её мысли постоянно возвращались к тому, кого так внезапно оставила, и, видать, навсегда. От этого все внутри у нее переворачивалось, сжималось в тугой комок, ударяло в голову, и ей стоило больших трудов не выть и не биться в бессилии головой. Аппетит мигом пропадал.
Пока Катя болтала, принесли поднос с тарелками. «Анна» с помощью горничной удобнее устроилась среди подушек и с жадностью набросилась на обед.
Выходит, я целую неделю ничего не ела. Вынужденная диета, хотя тело теперь у меня и без того тощее, по сравнению с тем, что было раньше. Значит, не придется мучить себя разгрузочными днями, диетами, калориями. У-у-у, как вкусно. Пирожки во рту тают, оказывается, они с рыбой. Я такой раньше и не пробовала. Так, а это что? На пирожное похоже, но приторно. Вместо земляники, лучше бы апельсин. Вот теперь бы чаю или кофе.
– Катя, скажи, в доме кофе есть?
Горничная повернулась. На лице крайняя степень удивления.
– Кофе только ваш батюшка пьет да Иохим. Неужто захотите такую горечь… Я бы в жизни не взяла в рот.
– Иди, принеси кофе, большую чашку.
– Пойду скажу Иохиму, пусть приготовит, как для самого Афанасия Петровича, – горничная направилась к двери. – Я сейчас.
У двери она остановилась, смущенно посмотрела на «Анну».
– Чтобы вас никто не беспокоил, барышня, я вас на ключ закрою.
– С ума сошла?!
Катя дернула плечиком, округлила глаза и подняла вверх палец, словно предупреждая о чем, и вышла. Только юбка закрутилась винтом, а в замке дважды повернулся ключ.