У дверей своей комнаты Княжнину даже стало весело – он увидел, как в вестибюле его Андрюха донимает игельстромовского дворецкого Мартина:
– Я вам истинно говорю, господин Мартин, – сокрушался озорник, держась на некотором расстоянии от дворецкого, – вам нужно показаться доктору, потому как у вас отек. У нас у одного приказчика такое было – началось с лица, потом ноги, как ни лечили, все одно помер. Я же вас вчера видел, а нынче лицо вон как отекло, да и пальцы на руках. Плохая болезнь – глядишь, и впрямь лопнете!
– Гадкий малшишка! Я тебе гоффорил, не попадаться мне на гласа! – вознегодовал Мартин и запустил в Андрюху (ого!) серебряным подносом.
Княжнин знал, что это бесполезно – чем в Андрюху ни швыряй, все равно увернется, а захочет, так и поймает снаряд. И на этот раз Мартин понял, что продолжать бомбардировку бессмысленно, так как в руках у его противника появился щит. Андрюха воспользовался им, как античный Тесей в поединке с Медузой горгоной.
– Да вы сами на себя посмотрите, коли мне не верите! – сказал он, выставив зеркальный поднос перед разгневанным лицом мажордома, и тот действительно на пару секунд окаменел, чтобы присмотреться к собственному отражению.
За это время Андрюха, оставив трофейный поднос Мартину, успел открыть своему барину дверь в комнату.
– А ведь и в самом деле, Мартин, какие-то у вас нехорошие мешки под глазами, – с наигранной настороженностью сказал с порога Княжнин, заставив Мартина еще раз посмотреться в поднос, повернув его на свет.
К полудню выглянуло солнце, снег стал подтаивать на черепичных варшавских крышах, набравших от теплой влаги сочный рябиновый цвет. Кажется, варшавское житье Княжнина начина ло налаживаться. Француз на российской службе, Пистор, представившийся даже на российский лад Яковом Матвеевичем, оказался весьма доброжелательным человеком. Он поехал на место предстоящих маневров вместе с Княжниным, расспрашивая его по дороге о петербургских новостях и заодно показывая местные достопримечательности: дворцы, костелы, главные улицы. Никто бы так хорошо не сориентировал Княжнина в незнакомом городе, как опытный квартирмейстер.
Маневры планировалось разыграть неподалеку от красивейшего королевского парка в Лазенках. Княжнин и Пистор быстро определились с диспозицией предстоящего «сражения» (тут пришлось учесть пожелание Игельстрома, непременно желавшего штурмовать высоту) и выбрали безопасное место, где будет устроена галерея для короля и посланников, наподобие тех, с которых некогда взирали на рыцарские ристалища знатные синьоры. Вопрос о том, насколько уместно устраивать такое ристалище именно теперь, офицеры деликатно опустили. Слишком мало знали друг друга, чтобы откровенничать. Обсудили другие детали: где будут дожидаться сани и кареты посланников, не перепугаются ли там пушечной пальбы их лошади, удобно ли оттуда выехать на дорогу в Лазенки, какой взять для строительства галереи лес. Строительство должно было начаться нынче же силами всех инженерных частей, имевшихся в распоряжении генерал-квартирмейстера. До маневров оставалось меньше недели, а возвести предстояло еще и временный павильон, в котором победители будут пировать, а так же соорудить ступеньки на холм, крутизна которого показалась Княжнину довольно опасной.