– Подите сюда! Полюбуйтесь: у вас под носом заговорщики делают все, что хотят, приносят сюда, прямо на стол российскому генералу и посланнику Ее Императорского Величества пасквиль мерзкого содержания!
Игельстром потрясал при этом листком желтоватой бумаги размером меньше салфетки. Княжнин, пока шел к нему через весь шатер, боковым зрением успел разглядеть похожие листки перед некоторыми другими участниками застолья. Наверное, были спрятаны под кувертами, поскольку, пока не приступили к закускам, все было нормально. Лица офицеров, успевших прочесть пасквиль, пытались повторить за Игельстромом выражение негодования, но как-то очень неестественно.
Еще бы. Вот что было написано на листке:
«Вы знаете, с чего так Игельстром возликовал? Он нынче первый раз в баталии победу одержал!»
Только и всего. Ничего, кроме правды. И, к счастью, даже не смешно. Появись на лице у Княжнина хотя бы намек на улыбку, глядишь, быть бы ему разжалованным в солдаты.
– Полагаю, сия шалость исходит не от заговорщиков, – сказал Княжнин.
Все, кто был в шатре, оценили его мужество. Даже на Игельстрома реплика Княжнина подействовала отрезвляюще. Кажется, генерал понял, что выглядит смешно. Поэтому ответил Княжнину не сразу, а после небольшой паузы:
– Так вы полагаете, сие только шалость? Мне нет интереса знать, что вы полагаете! – Игельстром продолжал кричать, но уже скорее для того, чтобы сохранить лицо. – Мне интересно знать, кто сие сделал! И я приказываю вам это выяснить! Даю три дня.
Княжнин ответил с прежней видимой невозмутимостью, но медленнее, чем обычно, по одному отмеряя слова, дававшиеся ему с трудом:
– Ваше превосходительство, только что в общем присутствии вы изволили назвать меня никчемным офицером. После сего я не вижу для себя иного действия, как только просить ваше превосходительство о моей немедленной отставке с военной службы.
– Я не дам тебе отставки! – поспешил отрезать Игельстром, по привычке переходя на ты. – Ты должен сперва выполнить мой приказ. А потом уж поглядим, какой ты офицер и погорячился ли я. Ступай!
Княжнин вышел из шатра, снова чувствуя себя Иваном-дураком, получившим приказ идти не знаю куда, принести не знаю что. Именно так. Задача не имела решения, хотя ответ на нее Княжнин уже знал. Вот он, «шалун», уже ждет Княжнина возле шатра и пытается привести в порядок его епанчу, будто камердинер. Неспроста ведь выспрашивал про баталии, данные Игельстромом в Финляндии. Да и случай подложить стишки имел превосходный – его рота несет караул у шатра.