Ну и разумеется предупреждение штурмана Франсуа, верного друга, каждую минуту находящегося в кругу матросов, и, как не ему быть в курсе настроений экипажа. Благодаря его словам мятеж был подавлен в зачатке. Вечером, когда Антуан уже успел подготовиться ко сну, в дверь каюты негромко постучали, он в первую минуту решил, что это отзвук из трюма, где находились бочки с крепким ромом. Но прислушавшись, он услышал повторный стук и, прихватив заряженный пистолет, подошёл к двери.
Дверь хоть и дубовая, представляющая собой серьёзное препятствие для пожелавшего выломать её, но разве есть в этом мире что-либо, способное остановить взбунтовавшую кучку людей, одержимых идеей, вложенной в их головы? Она могла служить пусть и слабой, но защитой, несколько задерживающей врага, давая находящемуся в каюте, немного да подготовиться. Только и всего.
Но человеку столько времени, находящемуся среди пиратов, и, усвоившему их законы, не говоря уже о том, что в своё время, в молодости, его научили премудростям фехтования, этого времени вполне бы хватило уложить с выстрела одного, а оставшихся заколоть шпагой, коей он владел виртуозно. Не заметив ничего подозрительного, что могло бы говорить о намерениях находящегося по ту сторону двери, он спросил через закрытую дверь:
– Кто там?
– Антуан, это я, Франсуа. У меня срочное безотлагательное дело, мессир капитан, – переходя на официальный тон, ответили из-за двери. Услышав привычный голос, со своеобразным акцентом, не поддающимся подражанию, Антуан отодвинул засов.
– Что-то случилось, Франсуа?
– Ещё нет, Антуан, но надо быть готовым ко всему…
– Что ты имеешь в виду? Тебе что-либо известно или одни подозрения?
– Боюсь, это уже не подозрения. Здесь всё значительно сложнее…
Антуан, успевший снять с себя сорочку, снова накинул на голое тело, затем сверху ещё добавив камзол, прошёл к столу. По пути он кивнул Франсуа, приглашая присесть на кресло, что могло означать единственное: разговор предстоит серьёзный и долгий.
Антуан присел на кресло, прикурил сигару и, выдыхая тягучий дым, что, поднимаясь тонкой струйкой, заклубился под низким потолком и взглянул на Франсуа, ожидая начала. Его глаза смотрели, как никогда проницательно и выжидающе. Таким бывал взгляд Антуана в минуты, когда он готов был слушать и одновременно выстраивать логическую цепочку ответной реакции на слова собеседника и того, от чего предостерегал говорящий.